"КИНОДИВА" Кино, сериалы и мультфильмы. Всё обо всём! |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » "КИНОДИВА" Кино, сериалы и мультфильмы. Всё обо всём! » Дом, семья и развлечения. » Стихи
Стихи
Любопытно, что рифма как таковая, появилась лишь в 12 веке.
А до этого существовал лишь размер. Античная поэзия рифмы не знала.
В 2000-м году, решением 30-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО 21 марта объявлен Всемирным днём поэзии.
Первый Всемирный день поэзии прошёл в Париже, где находится штаб-квартира ЮНЕСКО.
Антонио Мачадо-и-Руис
Ветерок постучался негромко
в мое сердце при свете зари.
- Я принес ароматы жасмина,
ты мне запахи роз подари.
- Мой сад зарастает бурьяном,
и все розы мои мертвы.
- Я возьму причитанья фонтанов,
горечь трав и опавшей листвы...
Ветерок улетел... Мое сердце в крови...
Душа! Что ты сделала с садом своим...
Антонио Мачадо-и-Руис
Испанский поэт.
Родился в семье фольклориста А.Мачадо Альвареса; его дед был ректором университета.
Константин Симонов
28 ноября – 100 лет со дня рождения Константина Симонова , русского поэта.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: - Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
1941 год
«Жди меня» — стихотворение Константина Симонова.
Написано в июле-августе 1941 года. Посвящено актрисе Валентине Серовой.
Симонов, написавший письмо в стихах любимой женщине, выразил мысли миллионов людей.
Из письма Константина Михайловича Симонова читателю (1969 год): «У стихотворения „Жди меня“ нет никакой особой истории. Просто я уехал на войну, а женщина, которую я любил, была в тылу. И я написал ей письмо в стихах…».
Первоначально стихотворение не предназначалось для публикации — как слишком личное; тем не менее, Симонов неоднократно читал его друзьям. Впервые он читает его в октябре 1941 года на Северном фронте, своему товарищу — фотокору Григорию Зельме, и для него же переписывает стихотворение из блокнота, ставя дату: «13 октября 1941 года, Мурманск». 9 декабря 1941 года он читает его в радиоэфире.
На основе отзывов в конце 1941 — начале 1942 года всё-таки согласился отдать его в печать. Симонов пытался опубликовать стихотворение в газете «На штурм» (печатном органе 44-й армии), и в «[Красная звезда(газета)]», где тогда работал, однако оба издания ему отказали. Впервые оно было напечатано в «Правда (газета)» 14 января 1942 года на третьей полосе.
Как указывала литературовед М. О. Чудакова, появление стихотворения Симонова в печати воспринималось как прорыв цензурных ограничений, поскольку в официальной поэзии предшествующего периода тема особенно сильной личной любви не приветствовалась.
По мнению литературоведа И. В. Кукулина, образцом для Симонова могли послужить фольклорные заклинания и заговоры, некоторые произведения русской поэзии Серебряного века, а также «Баллада о прокуренном вагоне» Александра Кочеткова, написанная в 1932 году и передававшаяся из рук в руки в годы войны.
В годы войны оно пользовалось невероятной популярностью. Кукулин пишет: «„Жди меня“ не только было похоже на заклинание по своему жанру, но и функционировало как таковое в социальной практике. Многократное прочтение этого стихотворения само по себе имело психотехническую функцию. Врач Слава Менделевна Бескина, работавшая во время войны во фронтовых госпиталях, вспоминала, что раненые солдаты, когда им было особенно больно, читали наизусть „Жди меня“».
…Осенью 1941 года военкор «Красной звезды» и «Известий» Константин Симонов был командирован на Северный флот. 13 октября 1941 года в Мурманске Константин Симонов прочитал фотокорреспонденту «Известий» Григорию Зельме свои стихи «Жди меня». 5 ноября стихи услышали и артиллеристы на героическом полуострове Рыбачьем, и морские разведчики, с которыми писатель шёл в рейд по тылам фашистов. На Рыбачьем он писал о любви («Я, перебрав весь год, не вижу…», «Над чёрным носом нашей субмарины...»), думая о той единственной, которой посвящал с начала войны почти все свои стихи. Сегодня они – классика, тогда – стихи переписывали от руки и отправляли домой – родителям и любимым – как наказ ждать и верить в Победу. Симонов, написавший стихи «только для одного человека», выразил мысли миллионов людей.
* * *
Константин Симонов
Константи́н (Кири́лл) Миха́йлович Си́монов (28 ноября 1915, Петроград — 28 августа 1979, Москва) — русский советский писатель, поэт, киносценарист, общественный деятель. Герой Социалистического Труда (1974). Лауреат Ленинской (1974) и шести Сталинских премий (1942, 1943, 1946, 1947, 1949, 1950). Участник боев на Халхин-Голе (1938) и Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г., полковник Советской Армии. Член КПСС с 1942 г. Заместитель генерального секретаря Союза писателей СССР.
28 ноября – 135 лет со дня рождения Блока А.А. (1880 – 1921), русского поэта.
Россия
Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи...
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые,-
Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет,-
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...
Ну что ж? Одной заботой боле -
Одной слезой река шумней
А ты все та же - лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..
Александр Блок
российский поэт
Русский поэт, писатель, публицист, драматург, переводчик, литературный критик. Классик русской литературы XX столетия, один из величайших поэтов России.
Родился:
28 ноября 1880 г., Санкт-Петербург, Российская империя
Умер:
7 августа 1921 г. (40 лет), Санкт-Петербург, РСФСР
В браке с:
Любовь Дмитриевна Блок (с 1903 г.)
Родители:
Александра Андреевна Бекетова, Александр Львович Блок
Ангел-хранитель
Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле.
Во мгле, что со мною всегда на земле.
За то, что ты светлой невестой была,
За то, что ты тайну мою отняла.
За то, что связала нас тайна и ночь,
Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.
За то, что нам долгая жизнь суждена,
О, даже за то, что мы - муж и жена!
За цепи мои и заклятья твои.
За то, что над нами проклятье семьи.
За то, что не любишь того, что люблю.
За то, что о нищих и бедных скорблю.
За то, что не можем согласно мы жить.
За то, что хочу и смею убить -
Отмстить малодушным, кто жил без огня,
Кто так унижал мой народ и меня!
Кто запер свободных и сильных в тюрьму,
Кто долго не верил огню моему.
Кто хочет за деньги лишить меня дня,
Собачью покорность купить у меня...
За то, что я слаб и смириться готов,
Что предки мои - поколенье рабов,
И нежности ядом убита душа,
И эта рука не поднимет ножа...
Но люблю я тебя и за слабость мою,
За горькую долю и силу твою.
Что огнем сожжено и свинцом залито -
Того разорвать не посмеет никто!
С тобою смотрел я на эту зарю -
С тобой в эту черную бездну смотрю.
И двойственно нам приказанье судьбы:
Мы вольные души! Мы злые рабы!
Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди!
Огонь или тьма - впереди?
Кто кличет? Кто плачет? Куда мы идем?
Вдвоем - неразрывно - навеки вдвоем!
Воскреснем? Погибнем? Умрем?
Редьярд Киплинг
Если...
О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь, -
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым в сущности цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова -
Без прежних сил - возобновить свой труд, -
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и все начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "Держись!" –
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег,-
Земля - твое, мой мальчик, достоянье.
И более того, ты - человек!
Автор: Редьярд Киплинг
(Перевод: С. Маршака)
Редьярд Киплинг
Английский писатель, поэт и новеллист.
Родился:
30 декабря 1865 г., Мумбаи, Бомбейское президентство, Британская Индия
Умер:
18 января 1936 г. (70 лет), Лондон, Британская империя
Родители:
Джон Локвуд Киплинг
Дети:
Джон Киплинг
Награды:
Нобелевская премия по литературе
Эльдар Рязанов (1927-2015)
кинорежиссёр и поэт
* * *
Сумерки -- такое время суток,--
краткая меж днем и ночью грань,
маленький, но емкий промежуток,
когда разум грустен, нежен, чуток
и приходит тьма, куда ни глянь.
Сумерки -- такое время года,--
дождь долдонит, радость замерла,
и, как обнаженный нерв, природа
жаждет белоснежного прихода,
ждет, когда укроет все зима.
Сумерки -- такое время века,--
неохота поднимать глаза...
Там эпоха тащится калекой,
человек боится человека
и, что было можно, все нельзя.
Сумерки -- такое время жизни,
что заемным греешься огнем,
но добреешь к людям и Отчизне...
При сплошной вокруг дороговизне
сам ты дешевеешь с каждым днем.
Сумерки -- такое время суток,
между жизнью и кончиной грань,
маленький, но емкий промежуток,
когда взгляд размыт, печален, чуток
и приходит тьма, куда ни глянь.
* * *
Эльдар Рязанов (1927-2015)
кинорежиссёр и поэт
* * *
Как будто вытекла вся кровь,
глаз не открыть -- набрякли веки...
Но звать не надо докторов --
усталость это в человеке.
А за окном трухлявый дождь...
И пугало на огороде
разводит руки... Не поймешь,
во мне ль так худо иль в природе.
Тоскуют на ветвях навзрыд
грачами брошенные гнезда...
Но слышен в небе птичий крик:
-- Вернемся рано или поздно!
Хочу хандру преодолеть.
Надеюсь, что преодолею.
А ну-ка, смерть! Не сметь! Не сметь!
Не сметь садиться мне на шею.
* * *
Эльдар Рязанов (1927-2015)
кинорежиссёр и поэт
* * *
В мои годы сердечная лирика?
Ничего нет смешней и опасней.
Лучше с тонкой улыбкой сатирика
сочинять ядовитые басни.
Не давать над собой насмехаться,
тайники схоронить в неизвестность...
и о чувствах своих отмолчаться,
понимая всю их неуместность...
Иль, вернее сказать, запоздалость,
потому что всему свои даты...
Но идет в наступленье усталость,
и все ближе и горше утраты.
* * *
Не с теми, как часто не с теми
Мы делим судьбу и постель,
Встаём на свои же колени
И просим хороших вестей.
Не с теми, как часто не с теми
Рожаем и ростим детей,
И в годы ложатся недели,
Недели из прожитых дней.
Не с теми, как часто не с теми
Мелькаем сквозь тюли в окне,
А те, кого любим, как тени,
Приходят лишь ночью во сне.
Не с теми, как часто не с теми
Дано нам прожить свою жизнь,
И если бы мы захотели,
Смогли бы всё вдруг изменить?
Не с теми, не с тем и не с тою,
Жизнь, дом и о счастье мольба,
Но судьба не бывает другою,
На то ведь она и судьба.
Красивым быть - не значит им родиться,
Ведь красоте мы можем научиться.
Когда красив душою Человек -
Какая внешность может с ней сравниться?
А жизнь ведь пролетает моментально,
Но, не всегда хватает силы воли...
Мы часто говорим, что все нормально,
А ночью задыхаемся от боли.
Рождественская песня
В тихую рождественскую ночь
Со звездой пришло посланье Божье,
Что родился тот, кто нам поможет
Тяжкий груз безверья превозмочь.
Как тиха рождественская ночь…
Безмятежно спит в яслях дитя,
Мать над ним склонилась умиленно,
Новый свет восходит над вселенной
И к Престолу ангелы летят,
Возвещая: «Тихо спит дитя».
Понесли волхвы свои дары
В то, звездой указанное место,
Где с младенцем Божия Невеста
Будут обретаться до поры,
Как волхвы им принесут дары.
За окном – рождественская ночь,
Звезды золотистые сияют,
Вновь Христа-младенца прославляют,
И невзгоды все уходят прочь
В тихую рождественскую ночь.
Полякова Любовь Аркадьевна
Вадим Сергеевич ШЕФНЕР
Чем дальше в будущее входим…
Чем дальше в будущее входим,
Тем больше прошлым дорожим,
И в старом красоту находим,
Хоть новому принадлежим.
Но, как верёвочка ни вьётся,
Добру вовеки быть добром,
И непрощённым остаётся
Зло, совершённое в былом.
Вадим Сергеевич Шефнер – известный советский поэт и прозаик (в том числе – писатель-фантаст). За свою долгую творческую жизнь он создал большое количество произведений в различных жанрах, одно из которых даже было экранизировано. Вадим Шефнер стихи часто посвящал событиям военных лет, в которых ему довелось принять непосредственное участие.
Вадим Шефнер получил немало военных наград, Государственную премию РСФСР, Пушкинскую премию, и другие регалии. Творчества не прерывал и в глубокой старости, активно печатался в 2000-е годы, вплоть до своей смерти 5 января 2002 года. Большая часть его жизни прошла в родном городе – Санкт-Петербурге, сменившим за годы жизни поэта три названия.
Вадим Сергеевич ШЕФНЕР
А в старом парке листья жгут...
А в старом парке листья жгут,
Он в сизой дымке весь.
Там листья жгут и счастья ждут,
Как будто счастье есть.
Но счастье выпито до дна
И сожжено дотла,-
А ты, как ночь, была темна,
Как зарево - светла.
Я все дороги обойду,
Где не видать ни зги,
Я буду звать тебя в бреду:
"Вернись - и снова лги.
Вернись, вернись туда, где ждут,
Скажи, что счастье - есть".
А в старом парке листья жгут,
Он в сизой дымке весь...
Август 1945
Владимир Набоков
(1899-1977)
Петербург
Мне чудится в Рождественское утро
мой легкий, мой воздушный Петербург...
Я странствую по набережной... Солнце
взошло туманной розой. Пухлым слоем
снег тянется по выпуклым перилам.
И рысаки под сетками цветными
проносятся, как сказочные птицы;
а вдалеке, за ширью снежной, тают
в лазури сизой розовые струи
над кровлями; как призрак золотистый,
мерцает крепость (в полдень бухнет пушка:
сперва дымок, потом раскат звенящий);
и на снегу зеленой бирюзою
горят квадраты вырезанных льдин.
Приземистый вагончик темно-синий,
пером скользя по проволоке тонкой,
через Неву пушистую по рельсам
игрушечным бежит себе; а рядом
расчищенная искрится дорожка
меж елочек, повоткнутых в сугробы:
бывало, сядешь в кресло на сосновых
полозьях -- парень в желтых рукавицах
за спинку хвать, -- и вот по голубому
гудящему ледку толкает, крепко
отбрасывая ноги, косо ставя
ножи коньков, веревкой кое-как
прикрученные к валенкам, тупые,
такие же, как в пушкинские зимы...
Я странствую по городу родному,
по улицам таинственно-широким,
гляжу с мостов на белые каналы,
на пристани и рыбные садки.
Катки, катки -- на Мойке, на Фонтанке,
в Юсуповском серебряном раю:
кто учится, смешно раскинув руки,
кто плавные описывает дуги,
и бегуны в рейтузах шерстяных
гоняются по кругу, перегнувшись,
сжав за спиной футляр от этих длинных
коньков своих, сверкающих, как бритвы,
по звучному лоснящемуся льду.
А в городском саду -- моем любимом, --
между Невой и дымчатым собором,
сияющие, легкие виденья
сквозных ветвей склоняются над снегом,
над будками, над каменным верблюдом
Пржевальского, над скованным бассейном, --
и дети с гор катаются, гремят,
ложась ничком на бархатные санки.
Я помню все: Сенат охряный, тумбы
и цепи их чугунные вокруг
седой скалы, откуда рвется в небо
крутой восторг зеленоватой бронзы.
А там, вдали, над сетью серебристой,
над кружевами дивными деревьев --
там величаво плавает в лазури
морозом очарованный Исакий:
воздушный луч -- на куполе туманном,
по дернутые инеем колонны...
Мой девственный, мой призрачный!.. Навеки
в душе моей, как чудо, сохранится
твой легкий лик, твой воздух несравненный,
твои сады, и дали, и каналы,
твоя зима, высокая, как сон
о стройности нездешней...
Ты растаял,
ты отлетел, а я влачу виденья
в иных краях -- на площадях зеркальных,
на палубах скользящих... Трудно мне...
Но иногда во сне я слышу звуки
далекие, я слышу, как в раю
о Петербурге Пушкин ясноглазый
беседует с другим поэтом, поздно
пришедшим в мир и скорбно отошедшим,
любившим город свой непостижимый
рыдающей и реющей любовью...
И слышу я, как Пушкин вспоминает
все мелочи крылатые, оттенки
и отзвуки: "Я помню, -- говорит, --
летучий снег, и Летний сад, и лепет
Олениной... Я помню, как, женатый,
я возвращался с медленных балов
в карете дребезжащей по Мильонной,
и радуги по стеклам проходили;
но, веришь ли, всего живее помню
тот легкий мост, где встретил я Данзаса
в январский день, пред самою дуэлью..."
<Берлин, не позднее 14 января 1923>
ВЫ ПОМНИТЕ БЫЛЫЕ ДНИ...
Вы помните былые дни,
Когда вся жизнь была иною?!
Как были праздничны они
Над петербургскою Невою!
Вы помните, как ночью вдруг
Взметнулись красные зарницы
И утром вдел Санкт-Петербург
Гвоздику юности в петлицу?
Ах, кто мог знать, глядя в тот раз
На двухсотлетнего гиганта,
Что бьет его последний час
На... Петропавловских курантах!
И вот иные дни пришли!
И для изгнанников дни эти
Идут вдали от их земли
Тяжелой поступью столетий.
Вы помните иглистый шпиц,
Что Пушкин пел так небывало?
И пышность бронзовых страниц
На вековечных пьедесталах?
И ту гранитную скалу,
Где всадник взвился у обрыва;
И вдаль летящую стрелу
Звенящей Невской перспективы;
И вздох любви нежданных встреч
На площадях, в садах и скверах,
И блеск открытых женских плеч
На вернисажах и премьерах;
И чьи-то нежные уста,
И поцелуи в чьем-то взоре
У разведенного моста
На ожидающем моторе?..
Вы помните про те года
Угасшей жизни петербургской?
Вы помните, никто тогда
Вас не корил тем, что вы русский?
И белым облаком скользя,
Встает все то в душе тревожной,
Чего вернуть, увы, нельзя
И позабыть что невозможно!..
автор: Агнивцев Н. Я. ,
написано: 1923
российский поэт
Русский поэт Серебряного века и драматург. Также известен как автор книг для детей.
Родился:
20 апреля 1888 г., Москва
Умер:
29 октября 1932 г. (44 года), Москва
Ко дню снятия блокады Ленинграда
Наш город в снег до пояса закопан.
И если с крыш на город посмотреть,
То улицы похожи на окопы,
В которых побывать успела смерть.
Вагоны у пустых вокзалов стынут,
И паровозы мертвые молчат, -
Ведь семафоры рук своих не вскинут
На всех путях, ведущих в Ленинград.
Луна скользит по небу одиноко,
Как по щеке холодная слеза.
И темные дома стоят без стекол,
Как люди, потерявшие глаза.
Но в то, что умер город наш, - не верьте!
Нас не согнут отчаянье и страх.
Мы знаем от людей, сраженных смертью,
Что означает: "Смертью смерть поправ".
Мы знаем: клятвы говорить непросто.
И если в Ленинград ворвется враг,
Мы разорвем последнюю из простынь
Лишь на бинты, но не на белый флаг!
Юрий Воронов "Из писем на Большую Землю"
Стихи о Блокаде
...Я говорю с тобой под свист снарядов,
угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
страна моя, печальная страна.. .
Кронштадтский злой, неукротимый ветер
в мое лицо закинутое бьет.
В бомбоубежищах уснули дети,
ночная стража встала у ворот.
Над Ленинградом - смертная угроза.. .
Бессонны ночи, тяжек день любой.
Но мы забыли, что такое слезы,
что называлось страхом и мольбой.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
не поколеблет грохот канонад,
и если завтра будут баррикады -
мы не покинем наших баррикад.
И женщины с бойцами встанут рядом,
и дети нам патроны поднесут,
и надо всеми нами зацветут
старинные знамена Петрограда.
Руками сжав обугленное сердце,
такое обещание даю
я, горожанка, мать красноармейца,
погибшего под Стрельною в бою:
Мы будем драться с беззаветной силой,
мы одолеем бешеных зверей,
мы победим, клянусь тебе, Россия,
от имени российских матерей.
Ольга Берггольц
Август 1941
Ольга Берггольц
Ленинградская поэма (отрывок)
Казалось - солнце не взойдет.
Навеки ночь в застывших звездах,
навеки лунный снег, и лед,
и голубой свистящий воздух.
Казалось, что конец земли.. .
Но сквозь остывшую планету
на Ленинград машины шли:
он жив еще. Он рядом где-то.
На Ленинград, на Ленинград!
Там на два дня осталось хлеба,
там матери под темным небом
толпой у булочной стоят,
и дрогнут, и молчат, и ждут,
прислушиваются тревожно:
- К заре, сказали, привезут.. .
Шестнадцать тысяч матерей
пайки получат на заре -
сто двадцать пять блокадных грамм
с огнем и кровью пополам.
...О, мы познали в декабре -
не зря "священным даром" назван
обычный хлеб, и тяжкий грех -
хотя бы крошку бросить наземь:
таким людским страданьем он,
такой большой любовью братской
для нас отныне освящен,
наш хлеб насущный, ленинградский.
1942
Наталья Васильевна Крандиевская-Толстая
поэтесса
Русская поэтесса. В 1915-1935 годах - жена А. Н. Толстого.
Родилась:
21 января 1888 г.
Умерла:
17 сентября 1963 г. (75 лет), Санкт-Петербург, СССР
В браке с:
Алексей Толстой
Дети:
Дмитрий Толстой
НА УЛИЦЕ
(1941-1942гг)
1
Иду в темноте вдоль воронок.
Прожекторы щупают небо.
Прохожие. Плачет ребёнок
И просит у матери хлеба.
… А мать надорвалась от ноши
… И вязнет в сугробах и ямах.
…«Не плачь, потерпи, мой хороший» -
… И что-то бормочет о граммах.
Их лиц я во мраке не вижу,
Подслушала горе вслепую.
Но к сердцу придвинулась ближе
Осада, в которой живу я.
II
На салазках кокон пряменький
Спеленав, везёт
Мать заплаканная в валенках,
А метель метёт.
Старушонка лезет в очередь,
Охает, крестясь:
… «У моей, вот тоже, дочери
… Схоронён вчерась.
… Бог прибрал, и слава Господу,
… Легше им и нам.
… Я сама-то скоро с ног спаду,
… С этих со ста грамм».
Труден путь, далёк до кладбища.
Как с могилой быть?
Довести сама смогла б ещё,
Сможет ли зарыть?
А не сможет, сложат в братскую,
Сложат, как дрова,
В трудовую, ленинградскую,
Закопав едва.
И спешат по снегу валенки, -
Стало уж темнеть.
Схоронить трудней, мой маленький,
Легче – умереть.
Во время войны ей неоднократно предоставлялась возможность покинуть блокадный Ленинград, она отказывалась и оставалась свидетельницей этого страшного времени. Сегодня в семейном архиве её сына Дмитрия Алексеевича Толстого хранится её мобилизационное предписание бойца трудового фронта и документы на две награды: медали «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
IV
Обледенелая дорожка
По середине мостовой.
Свернёшь в сторонку
Хоть немножко, -
В сугробы ухнешь головой.
Туда, где в снеговых подушках
Зимует пленником пурги
Троллейбус, пёстрый, как игрушка,
Как домик бабушки Яги.
В серебряном обледененьи
Его стекло и стенок дуб.
Ничком на кожаном сиденьи
Лежит давно замёрзший труп.
А рядом, волоча салазки,
Заехав в этакую даль,
Прохожий косится с опаской
На быта мрачную деталь.
V
За спиной свистит шрапнель.
Каждый кончик нерва взвинчен.
Бабий голос сквозь метель:
«А у Льва Толстого нынче
Выдавали мервишель!».
Мервишель? У Льва Толстого?
Снится что ли, это бред?
Заметает вьюга след.
Ни фонарика живого,
Ни звезды на небе нет.
***
Ко дню снятия блокады Ленинграда
Анна Ахматова.
Стихи о блокаде Ленинграда
--
Птицы смерти в зените стоят.
Кто идет выручать Ленинград?
Не шумите вокруг — он дышит,
Он живой еще, он все слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недр его вопли: «Хлеба!»
До седьмого доходят неба...
Но безжалостна эта твердь.
И глядит из всех окон — смерть.
И стоит везде на часах
И уйти не пускает страх.
28 сентября 1941
--
ПЕРВЫЙ ДАЛЬНОБОЙНЫЙ В ЛЕНИНГРАДЕ
И в пестрой суете людской
Все изменилось вдруг.
Но это был не городской,
Да и не сельский звук.
На грома дальнего раскат
Он, правда, был похож, как брат,
Но в громе влажность есть
Высоких свежих облаков
И вожделение лугов -
Веселых ливней весть.
А этот был, как пекло, сух,
И не хотел смятенный слух
Поверить - по тому,
Как расширялся он и рос,
Как равнодушно гибель нес
Ребенку моему.
1941
--
NOX: СТАТУЯ «НОЧЬ» В ЛЕТНЕМ САДУ
Ноченька!
В звездном покрывале,
В траурных маках, с бессонной совой.
Доченька!
Как мы тебя укрывали
Свежей садовой землей.
Пусты теперь Дионисовы чаши,
Заплаканы взоры любви...
Это проходят над городом нашим
Страшные сестры твои.
30 мая 1942, Ташкент
Вы здесь » "КИНОДИВА" Кино, сериалы и мультфильмы. Всё обо всём! » Дом, семья и развлечения. » Стихи