Алексей Николаевич Апухтин. Избранные стихотворения

РУССКИЕ ПЕСНИ

Как сроднились вы со мною,
Песни родины моей,
Как внемлю я вам порою,
Если вечером с полей
Вы доноситесь, живые,
И в безмолвии ночном
Мне созвучья дорогие
Долго слышатся потом.

Не могучий дар свободы,
Не монахи мудрецы,-
Создавали вас невзгоды
Да безвестные певцы.
Но в тяжелые годины
Весь народ, до траты сил,
Весь - певец своей кручины -
Вас в крови своей носил.

И как много в этих звуках
Непонятного слилось!
Что за удаль в самых муках,
Сколько в смехе тайных слез!
Вечным рабством бедной девы,
Вечной бедностью мужей
Дышат грустные напевы
Недосказанных речей...

Что за речи, за герои!
То - Бог весть какой поры -
Молодецкие разбои,
Богатырские пиры;
То Москва, татарин злобный,
Володимир, князь святой...
То, журчанью вод подобный,
Плач княгини молодой.

Годы идут чередою...
Песни нашей старины
Тем же рабством и тоскою,
Той же жалобой полны;
А подчас все так же вольно
Славят солнышко-царя,
Да свой Киев богомольный,
Да Илью-богатыря.

1 июля 1857

СЕРЕНАДА ШУБЕРТА

Ночь уносит голос страстный,
     Близок день труда...
О, не медли, друг прекрасный,
     О, приди сюда!

Здесь свежо росы дыханье,
     Звучен плеск ручья,
Здесь так полны обаянья
     Песни соловья!

И так внятны в этом пеньи,
     В этот час любви,
Все рыданья, все мученья,
     Все мольбы мои!

11 сентября 1857

СЕГОДНЯ МНЕ ИСПОЛНИЛОСЬ 17 ЛЕТ...

"Шестнадцать только лет!" - с улыбкою холодной
      Твердили часто мне друзья: -
"И в эти-то года такой тоской бесплодной
      Звучит элегия твоя!
О, нет! Напрасно, вняв ребяческим мечтаньям,
      О них рассказывал ты нам;
Не верим мы твоим непризнанным  страданьям,
      Твоим  проплаканным ночам.
Взгляни на нас: толпой беспечно горделивой
      Идем мы с жребием своим,
И жребий наш течет так мирно, так счастливо,
      Что мы иного не хотим.
На чувство каждое мы  смотрим безразлично,
      А если и грустим порой,
Смотри, как наша грусть спокойна и прилична,
      Как вся проникнута собой!
Пускай же говорят, что теплого участья
      В нас горе ближних не найдет,
Что наша цель мелка, что грубо наше счастье,
      Что нами двигает расчет;
Давно прошла пора, когда не для забавы
      Таких бы слушали речей:
Теперь иной уж век, теперь иные нравы,
      Иные страсти у людей.
А ты? Ты жить, как мы, не хочешь, не умеешь,
      И, полон гордой суеты,
Еще, как неба дар, возносишь и лелеешь
      Свои безумные мечты...
Поэт, беги ты их, как гибельной заразы,-
      Их судит строгая молва,
И все они, поверь, одни пустые фразы
      И заученные слова!"
Не для судей моих в ответ на суд жестокий,
      Но для тебя, былых годов
Мой друг единственный, печальный и далекий,
      Я сердце высказать готов.
Ты понял скорбь души, заглохшей на чужбине,
      Но сам нередко говорил,
Что должен я беречь и прятать, как святыню,
      Ее невысказанный пыл.
Ты музу скромную, не зная оправданья,
      Так откровенно презирал...
О, я тебе скажу, как часто в час страданья
      Ее, изменницу, я звал!
Я расскажу тебе, как я в тоске нежданной,
      Ища желаниям  предел,
Однажды полюбил... такой любовью странной,
      Что долго верить ей не смел.
Бог весть, избыток чувств рвался ли неотвязно
      Излиться вдруг на ком-нибудь,
Воображение ль кипело силой праздной,
      Дышала ль чувственностью грудь,-
Но только знаю я, что в жизни одинокой
      То были лучшие года,
Что я так пламенно, правдиво и глубоко
      Любить не буду никогда.
И  что ж? Неузнанны, осмеяны, разбиты,
      К ногам вседневной суеты
Попадали кругом, внезапной тьмой покрыты,
      Мои горячие мечты.
Во тьме глухих ночей, глотая молча слезы
      (А слез, как счастия, я ждал!),
Проклятьями корил я девственные грезы
      И  понапрасну проклинал...
Порой на будущность надежда золотая
      Еще светлела впереди,
Но скоро и она погасла, умирая,
      В моей измученной груди...
Тому уж год прошел, то было ночью темной.
      Раз, помню, выбившись из сил,
Покинув шумный пир, по площади огромной
      Я торопливо проходил.
Бог знает, отчего тогда толпы веселой
      Мне жизнь казалась далека,
И на сердце моем, как камня гнет тяжелый,
      Лежала  черная тоска.
Я помню, мокрый снег мне хлопьями нещадно
      Летел в лицо; над головой
Холодный ветер выл; пучиной безотрадной
      Висело небо надо мной.
Я подошел к Неве... Из-за свинцовой дали
      Она глядела все темней,
И волны в полосах багровых колебали
      Зловещий отблеск фонарей.
Я задрожал... И вдруг, отчаяньем томимый,
      С последним ропотом любви
На мысль ужасную напал... О, мимо, мимо,
      Воспоминания  мои!

                        Но образы иные
      Меня преследуют порой:
То детства мирного виденья золотые
      Встают  нежданно предо мной,
И через длинный ряд тоски, забот, сомненья
      Опять мне слышатся в тиши
И игры шумные, и тихие моленья,
      И смех неопытной души.
То снова новичком себя я вижу в школе...
      Мой громкий смех замолк давно;
Я жадно рвусь душой к родным  полям и к воле,
      Мне  все так дико и темно.
И тут-то в первый раз, небесного напева
      Кидая звуки по земле,
Явилась мне она, божественная дева,
      С сияньем музы на челе.
Могучей красотой она не поражала,
      Не обнажала скромных плеч,
Но сладость тихую мне в душу проливала
      Ее замедленная речь.
С тех пор везде со мной: в трудах, в часы досуга,
      В мечте обманчивого сна,
С словами нежными заботливого друга,
      Как тень, носилася она;
Дрожащий звук струны, шумящий  в поле колос,
      Весь трепет жизни в ней кипел;
С рыданием любви ее сливался голос
      И песни жалобные пел.
Но, утомленная моей борьбой печальной,
      Моих усилий не ценя,
Уже давно, давно с усмешкою печальной
      Она покинула меня;
И для меня с тех пор весь мир исчез, объятый
      Какой-то страшной пустотой,
И сердце сражено последнею утратой,
      Забилось прежнею  тоской.

Вчера еще в толпе, один, ища свободы,
      Я, незамеченный, бродил
И тихо вспоминал все прожитые годы,
      Все, что я в сердце схоронил.
"Семнадцать только лет! - твердил я, изнывая, -
      А  сколько горечи, и зла,
И бесполезных мук мне эта жизнь пустая
      Уже  с собою принесла!"
Я чувствовал, как рос во мне порыв мятежный,
      Как желчь кипела все сильней,
Как мне противен был и говор неизбежный,
      И шум затверженных речей...
И вдруг передо мной, небесного напева
      Кидая звуки по земле,
Явилася она, божественная дева,
      С сияньем музы на челе.
Как я затрепетал, проникнут чудным взором,
      Как  разом сердце расцвело!
Но строгой важностью и пламенным укором
      Дышало милое чело.
"Когда взволнован ты,- она мне говорила,-
      Когда с тяжелою тоской
Тебя влечет к добру неведомая сила,
      Тогда зови меня и пой!
Я в голос твой пролью живые звуки рая,
      И пусть не слушают его,
Но с ним твоя печаль, как пыль, исчезнет злая
      От  дуновенья моего!
Но в час, когда томим ты мыслью беспокойной,
      Меня, посланницу любви,
Для желчных  выходок, для злобы недостойной
      И не тревожь, и не зови!.."
Скажи ж, о муза, мне: святому обещанью
      Теперь ты будешь ли верней?
По-прежнему ль к борьбе, к труду и упованью
      Пойдешь ты спутницей моей?
И много ли годов, тая остаток силы,
      С тобой мне об руку идти,
И доведешь ли ты скитальца до могилы
      Или покинешь на пути?
А может быть, на стон едва воскресшей груди
      Ты безответно замолчишь,
Ты сердце скорбное обманешь, точно люди,
      И точно  радость - улетишь?..
Быть может, и теперь, как смерть неумолима,
      Затем явилась ты сюда,
Чтобы в последний раз блеснуть неотразимо
      И чтоб погибнуть навсегда?

15 ноября 1857

Алексей Николаевич Апухтин. Избранные стихотворения

МОЕ ОПРАВДАНИЕ

Не осуждай меня холодной думой,
Не говори, что только тот страдал,
Кто в нищете влачил свой век угрюмый,
Кто жизни яд до капли выпивал.

А тот, кого едва не с колыбели
Тяжелое сомнение гнетет,
Кто пред собой не видит ясной цели
И день за днем безрадостно живет;

Кто навсегда утратил веру в счастье,
Томясь, молил отрады у людей
И не нашел желанного участья,
И потерял изменчивых друзей;

Чей скорбный стон, стесненный горький шепот
В тиши ночей мучительно звучал...
Ужели в том таиться должен ропот?
Ужели тот, о, Боже! не страдал!

12 марта 1858

ПОДРАЖАНИЕ ДРЕВНИМ

Он прийти обещал до рассвета ко мне,
    Я томлюсь в ожидании бурном,
Уж  последние звезды горят в вышине,
    Погасая на небе лазурном.
Без конца эта ночь, еще долго мне ждать...
    Что за шорох? не он ли, о, Боже!
Я встаю, я бегу, я упала опять
    На мое одинокое ложе.

Близок день, над водою поднялся туман,
    Я сгорю от бесплодных мучений,
Но  вот щелкнул замок,- уж  теперь не обман,-
    Вот дрожа, заскрипели ступени...
Это он, это он, мой избранник любви,
    Еще  миг - он войдет, торжествуя...
О, как пламенны  будут лобзанья мои,
    О, как жарко его обниму я.

6 апреля 1858

А.А. ФЕТУ

Прости, прости, поэт! Раз, сам того не чая,
На музу ты надел причудливый убор;
Он был ей не к лицу, как вихорь - ночи мая,
      Как русской деве - томный взор!

Его заметила на музе величавой
Девчонка резвая, бежавшая за ней,
И стала хохотать, кривляяся лукаво
      Перед богинею  твоей.

Но строгая жена с улыбкою взирала
На хохот и прыжки дикарки молодой,
И, гордая, прошла и снова заблистала
      Неувядаемой красой.

    1858

КАРТИНА

С невольным трепетом я, помню, раз стоял
    Перед картиной безымянной.
Один  из Ангелов случайно пролетал
    У берегов земли туманной.
И что ж! на кроткий лик немая скорбь легла;
    В его очах недоуменье:
Не думал он  найти так много слез и зла
    Среди цветущего творенья!
Так Вам  настанет срок. На шумный жизни пир
    Пойдете тихими шагами...
Но он Вам  будет чужд, холодный этот мир,
    С его безумством и страстями!
Нет, пусть же лучше Вам не знать его; пускай
    Для Вас вся жизнь пройдет в покое,
Как покидаемый навеки Вами рай,
    Как Ваше детство золотое!

11 июня 1858

* * * * *
   
Гремела музыка, горели ярко свечи,
Вдвоем мы слушали, как шумный длился бал,
Твоя дрожала грудь, твои пылали плечи,
Так ласков голос был, так нежны были речи;
Но я в смущении не верил и молчал.

В тяжелый горький час последнего прощанья
С улыбкой на лице я пред тобой стоял,
Рвалася грудь моя от боли и страданья,
Печальна и бледна, ты жаждала признанья...
Но я в волнении томился и молчал.

Я ехал. Путь лежал передо мной широко...
Я думал о тебе, я все припоминал,
О, тут я понял все, я полюбил глубоко,
Я говорить хотел, но ты была далеко,
Но ветер выл кругом... я плакал и молчал.

22 июля 1858

MEMENTO MORI

Когда о смерти мысль приходит мне случайно,
Я не смущаюся ее глубокой тайной,
И, право, не крушусь, где сброшу этот прах,
        Напрасно  гибнущую  силу -
На пышном  ложе ли, в изгнаньи ли, в волнах,
Для похорон друзья сберутся ли уныло,
Напьются  ли они на тех похоронах
Иль неотпетого свезут меня в могилу,-
Мне это все равно... Но если. Боже мой!
Но если не всего меня разрушит тленье
И жизнь за гробом есть,- услышь мой стон больной,
    Услышь мое тревожное моленье!

Пусть я умру весной. Когда последний снег
Растает на полях и радостно на всех
        Пахнет дыханье  жизни новой,
Когда бессмертия постигну я мечту,
Дай мне перелететь опять на землю ту,
    Где я страдал так горько и сурово.
Дай мне хоть раз еще взглянуть на те поля,
Узнать, все так же ли вращается земля
        В своем величьи неизменном,
И те же ли там дни, и так же ли роса
Слетает по утрам на берег полусонный,
        И так же ль сини небеса,
        И так же ль рощи благовонны?
Когда ж умолкнет  все и тихо над землей
Зажжется свод небес далекими огнями,
Чрез волны облаков, облитые луной,
Я понесусь назад, неслышный и немой,
    Несметными  окутанный крылами.
    Навстречу мне деревья, задрожав,
    В последний раз пошлют свой ропот вечный,
Я буду понимать и шум глухой дубрав,
И трели соловья, и тихий шелест трав,
        И речки говор бесконечный.
И тем, по ком страдал я чувством молодым,
    Кого любил  с таким самозабвеньем,
    Явлюся  я... не другом их былым,
    Не призраком  могилы роковым,
Но грезой легкою, но тихим сновиденьем.
Я все им расскажу. Пускай хоть в этот час
    Они поймут, какой огонь свободный
В груди моей горел, и тлел он, и угас,
        Неоцененный  и бесплодный.
    Я им скажу, как я в былые дни
Из душной темноты напрасно к свету рвался,
        Как заблуждаются они,
        Как я до гроба заблуждался!

19 сентября 1858

* * * * *

Когда так радостно в объятиях твоих
Я забывал весь мир с его волненьем шумным,
О будущем тогда не думал я. В тот миг
Я полон был тобой да счастием безумным.

Но ты ушла. Один, покинутый тобой,
Я посмотрел кругом в восторге опьяненья,
И сердце в первый раз забилося тоской,
Как бы предчувствием далекого мученья.

Последний поцелуй звучал в моих ушах,
Последние слова носились близко где-то...
Я звал тебя опять, я звал тебя в слезах,
Но ночь была глуха, и не было ответа!

С тех пор я все зову... Развенчана мечта,
Пошли иные дни, пошли иные ночи...
О, Боже мой! Как лгут прекрасные уста,
Как холодны твои пленительные очи!

16 февраля 1859

* * * * *

Мне было весело вчера на сцене шумной,
Я так же, как и все, комедию играл;
И радовался я, и плакал я безумно,
      И мне театр рукоплескал.

Мне было весело за ужином веселым,
Заздравный свой стакан я также поднимал,
Хоть ныла грудь моя в смущении тяжелом
      И голос в шутке замирал.

Мне было весело... Над выходкой забавной
Смеясь, ушла толпа, веселый говор стих,-
И я пошел взглянуть на залу, где недавно
      Так много, много было их!

Огонь давно потух. На сцене опустелой
Валялися очки с афишею  цветной,
Из окон лунный свет бродил по ней несмело,
      Да мышь скреблася за стеной.

И с камнем на сердце оттуда убежал я,
Бессонный и немой сидел я до утра;
И плакал, плакал я, и слез уж не считал я...
      Мне было весело вчера.

19 апреля 1859

* * * * *

Когда был я ребенком, родная моя,
Если детское горе томило меня,
Я к тебе приходил, и мой плач утихал:
На груди у тебя я в слезах засыпал.

Я пришел к тебе вновь... Ты лежишь тут одна,
Твоя келья темна, твоя ночь холодна,
Ни привета кругом, ни росы, ни огня...
Я пришел к тебе... жизнь истомила меня.

О, возьми, обними, уврачуй, успокой
Мое сердце больное рукою родной,
О, скорей бы к тебе мне, как прежде, на грудь,
О, скорей бы мне там задремать и заснуть.

11 июня 1859

СТАНСЫ ТОВАРИЩАМ

                  5 декабря 1860 г.

Из разных стран родного края,
Чтоб вспомнить молодость свою,
Сошлись мы, радостью блистая,
В одну неровную семью.

Иным  из нас светла дорога,
Легко им по свету идти,
Другой, кряхтя, по воле Бога
Бредет на жизненном пути.

Все, что с слезами пережито,
Чем сердце сжалося давно,
Сегодня будет позабыто
И глубоко затаено.

Но хоть наш светлый пир беспечен,
Хоть мы весельем сроднены,
Хоть наш союз и свят, и вечен,
Мы  им гордиться не должны.

Мы братья, да. Пусть без возврата
От нас отринут будет тот,
Кто от страдающего брата
С холодным смехом отойдет.

Но не кичась в пределах тесных,
Должны мы пламенно желать,
Чтоб всех правдивых, добрых, честных
Такими ж братьями назвать.

Вельможа ль он, мужик, вития,
Купец иль воин,- все равно;
Всех назовет детьми Россия,
Всем имя братское одно.

Современные поэты

Белла Ахмадулина (1937-2010)

О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой
- все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли.
Сколько. Сколько.

1960-1961

В 2000-м году, решением 30-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО 21 марта объявлен Всемирным днём поэзии.
Первый Всемирный день поэзии прошёл в Париже, где находится штаб-квартира ЮНЕСКО.

   
К Чаадаеву

Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

А. С. Пушкин

Пётр Вяземский

«Я пережил и многое, и многих»

Я пережил и многое, и многих,
И многому изведал цену я;
Теперь влачусь в одних пределах строгих
Известного размера бытия.
Мой горизонт и сумрачен, и близок,
И с каждым днем всё ближе и темней.
Усталых дум моих полет стал низок,
И мир души безлюдней и бедней.
Не заношусь вперед мечтою жадной,
Надежды глас замолк, — и на пути,
Протоптанном действительностью хладной,
Уж новых мне следов не провести.
Как ни тяжел мне был мой век суровый,
Хоть житницы моей запас и мал,
Но ждать ли мне безумно жатвы новой,
Когда уж снег из зимних туч напал?
По бороздам серпом пожатой пашни
Найдешь еще, быть может, жизни след;
Во мне найдешь, быть может, след вчерашний, —
Но ничего уж завтрашнего нет.
Жизнь разочлась со мной; она не в силах
Мне то отдать, что у меня взяла,
И что земля в глухих своих могилах
Безжалостно навеки погребла.

Дата написания: 1837 год

( Стихотворение звучит как Романс полковника в кинофильме "О бедном гусаре замолвите слово", сл. П. Вяземский, муз. А.Петров)

Пётр Вяземский

«Хандра»

(Песня)

Сердца томная забота,
Безымянная печаль!
Я невольно жду чего-то,
Мне чего-то смутно жаль.

Не хочу и не умею
Я развлечь свою хандру:
Я хандру свою лелею,
Как любви своей сестру.

Ей предавшись с сладострастьем,
Благодарно помню я,
Что сироткой под ненастьем
Разрослась любовь моя;

Дочь туманного созвездья,
Красных дней и ей не знать,
Ни сочувствий, ни возмездья
Бесталанной не видать.

Дети тайны и смиренья,
Гости сердца моего
Остаются без призренья
И не просят ничего.

Жертвы милого недуга,
Им знакомого давно,
Берегут они друг друга
И горюют заодно.

Их никто не приголубит,
Их ничто не исцелит...
Поглядишь: хандра всё любит,
А любовь всегда хандрит.

Дата написания: 1831 год

БОЛЬШАЯ ДОРОГА
Муз.А.Петров, сл.М.Светлов

Застенчивым девушкам, жадным и юным,
Сегодня всю ночь приближались кошмары -
Гнедой жеребец под высоким драгуном,
Роскошная лошадь под пышным гусаром.

Звенели всю ночь сладострастные шпоры,
Мелькали всю ночь молодые майоры,
И долго в плену обнимающих ручек
Барахтался неотразимый поручик.

Спокоен рассвет довоенного мира,
В тревоге уснул городок благочинный,
Мечтая бойцам предоставить квартиры
И женщин им дать - соответственно чину.

Чтоб трясся казак от любви и от спирта,
Чтоб старый полковник не выглядел хмуро,
Уезды дрожат от солдатского флирта,
Тяжелой походки военных амуров.

Большая дорога военной удачи!
О, сколько здесь женщин красивых бежало,
Армейцам любовь отдавая без сдачи,
Без слез, без истерик, без писем, без жалоб.

Я тоже не ангел, я тоже частенько
У двери красавицы шпорами тенькал,
Усы запускал и закручивал лихо,
Пускаясь в любовную неразбериху.