Зонты качает размокревшая погода,
По лужам пляшут капельки дождя…
Под зонтиком стоят два пешехода,
Под зонтиком укрылись Ты, да Я.
Как хорошо! Нас счастье обнимает,
Качает купол, поцелуем наклоня.
Весь мир вокруг от счастья замирает,
А дождик напевает: Ты, да Я.

А дождик кап, кап, кап… И всюду лужи -
Разлились по асфальту небеса.
Стоим под зонтиком и нам никто не нужен,
Нам хорошо и взгляд - глаза в глаза.

Сырое небо васильками кружит.
Наш мир под зонтиком и дождь благодаря,
Прорвалось солнце, вглядываясь в лужи,
Под дождиком сияет: Ты, да Я..
Как хорошо! Нас солнце согревает
И разжигает блеск счастливых глаз.
А дождик всё прохожих разгоняет,
Всё повторяет: Этот мир для нас!

А дождик кап, кап, кап… И всюду лужи -
Разлились по асфальту небеса.
Стоим под зонтиком и нам никто не нужен,
Нам хорошо и взгляд - глаза в глаза.

Александр Восточный

Источник: https://www.chitalnya.ru/work/927786/
При копировании материалов с сайта, активная ссылка на оригинальный материал обязательна.
Все права защищены © chitalnya.ru

Источник: https://www.chitalnya.ru/work/927786/
При копировании материалов с сайта, активная ссылка на оригинальный материал обязательна.
Все права защищены © chitalnya.ru

    Марина Цветаева

    "Луна - лунатику"

        ***

Оплетавшие - останутся.
Дальше - высь.
В час последнего беспамятства
Не очнись.

У лунатика и гения
Нет друзей.
В час последнего прозрения
Не прозрей.

Я - глаза твои. Совиное
Око крыш.
Буду звать тебя по имени -
Не расслышь.

Я - душа твоя: Урания:
В боги - дверь.
В час последнего слияния
Не проверь!

    Сергей Есенин

"Месяц рогом облако бодает..."

        ***

Месяц рогом облако бодает,
В голубой купается пыли.
В эту ночь никто не отгадает,
Отчего кричали журавли.
В эту ночь к зеленому затону
Прибегла она из тростника.
Золотые космы по хитону
Разметала белая рука.
Прибегла, в ручей взглянула прыткий,
Опустилась с болью на пенек.
И в глазах завяли маргаритки,
Как болотный гаснет огонек.
На рассвете с вьющимся туманом
Уплыла и скрылася вдали...
И кивал ей месяц за курганом,
В голубой купаяся пыли.

    Николай Гумилёв

"Уронила луна из ручек"

        ***

Уронила луна из ручек
— Так рассеянна до сих пор —
Веер самых розовых тучек
На морской голубой ковер.

Наклонилась… достать мечтает
Серебристой тонкой рукой,
Но напрасно! Он уплывает,
Уносимый быстрой волной.

Я б достать его взялся… смело,
Луна, я б прыгнул в поток,
Если б ты спуститься хотела
Иль подняться к тебе я мог.

Позднего августа утро Романс

Позднего августа утро.
Осени грустные слёзы.
Капли дрожат перламутром,
Мокнут последние розы.

С жарким уносится летом
Сладкий божественный запах.
Осень пришла незаметно
С гроздью калины на шляпе.

Время ушло роз надменных.
Августа щедрый подарок -
Пышный цветок хризантемы.
Пусть он не бросок и ярок,

Пахнет цветок ароматом
Горькой, тревожной полыни,
Тёплым вечерним закатом,
Радует в слякотной стыни.

Маргарита Кулишова

22 августа

Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;
Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно - покой и простор!
Листья поблекнуть еще не успели,
Желты и свежи лежат, как ковер.
Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни...
Нет безобразья в природе! И кочи,
И моховые болота, и пни -
Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю...
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою...

"Железная дорога"
Н. А. Некрасов

Саади: стихи о любви, лирика

Уроженец города Шираза, лирик и мудрец Саади (1210–1292). Его книги «Бустан» (Сад плодов) и «Гулистан» (Сад роз) содержат итог долгой и нелегкой жизни, свод высокой гуманистической мудрости. Поэт, не отворачиваясь от трагической и кровавой правды своего века, видел смысл человеческой жизни в деятельной любви, в постоянном стремлении каждого смертного к доброте и правдивости, к живому нравственному идеалу. Образ любимой, воплотившей этот идеал и отраженной в «зерцале сердца», запечатлен в газелях и четверостишиях Саади. Поэт не только верен своему чувству, углубленно постигает его сложность и тонкость.

Но он еще и безоглядно и вольнодумно отважен, утверждая свою любовь:
Если в рай после смерти меня поведут без тебя, —
Я закрою глаза, чтобы светлого рая не видеть.

* * *
Мы живем в неверье, клятву нарушая то и знай.
Всемогущий! Это слово ты забвенью не предай!
Клятву верных нарушает и цены любви не знает
Низкий духом, кто средь верных оказался невзначай.
Если в день суда на выбор мне дадут, мол, что желаешь?
Я скажу: подругу дайте! Вам отдам небесный рай.
Пусть расстанусь с головою, но любви останусь верным,
Даже в час, когда над миром грянет ангела карнай.
Умирал я, но здоровым стал, едва пришла подруга.
Врач! Подобным мне — недужным — ты бальзама не давай!
Болен я. Но ты явилась и болезни удивилась.
Исцели меня, вопросов праздных мне не задавай!
Ветерок, что веет в пуще, позабудет луг цветущий,
Если кос твоих коснется благовонных, словно май.
И зубами изумленья разум свой укусит палец,
Если ты с лица откинешь кисеи летучий край.
Мне отрада пред тобою пламенеть, сгорать свечою.
Не гаси меня до срока, с головы до ног сжигай!
Не для глаз недальновидных красота, но ты, о мудрый,
Кисти самого аллаха след в ней тайный различай.
Взоры всех к тебе стремятся, но любовь и откровенье
Не для низких себялюбцев, не для наглых черных стай.
Ты у Саади, о верный, научись живому чувству,
На своей могиле бедной мандрагоры насаждай.
Темным душам недоступны все восторги опьяненья,
Прочь уйди, советчик трезвый, в пьянстве нас не упрекай.
* * *
Терпенье и вожделенье выходят из берегов.
Ты к страсти полна презренья, но я, увы, не таков.
Сочувствия полным взглядом хоть раз на меня взгляни,
Чтоб не был я жалким нищим в чертоге царских пиров.
Владыка жестокосердный рабов несчастных казнит,
Но есть ведь предел терпенья и в душах его рабов.
Я жизни своей не мыслю, любимая, без тебя,
Как жить одному, без друга, средь низменных и врагов?
Когда умру, будет поздно рыдать, взывать надо мной.
Не оживить слезами убитых стужей ростков.
Моих скорбей и страданий словами не описать,
Поймешь, когда возвратишься, увидишь сама — без слов.
Дервиш богатствами духа владеет, а не казной.
Вернись! Возьми мою душу, служить я тебе готов!
О небо, продли подруге сиянье жизни ее,
Чтоб никогда не расстались мы в темной дали веков.
В глазах Красоты презренны богатство и блеск владык
И доблесть, и подвиг верных, как ни был бы подвиг суров.
Но если бы покрывало упало с лица Лейли, —
Врагов Меджнуна убило б сиянье ее зрачков.
Внемли, Саади, каламу своей счастливой судьбы
И, что ни даст, не сгибайся под ношей ее даров!
* * *

* * *
О, если бы мне опять удалось увидеть тебя ценой любой,
На все времена до Судного дня я был бы доволен своей судьбой!
Но вьюк с моего верблюда упал… В туманную даль ушел караван.
Я брошен толпой вероломных друзей, что заняты были только собой.
Когда чужестранец в беду попадет, ему и чужой сострадает народ.
Друзья же обидели друга в пути, покинув его в пустыне глухой.
Надеюсь я — долгие дни пройдут, раскаянье тронет души друзей.
Я верю — придут они, друга найдут, измученные своею нуждой.
Ведь воля — о муж, — это воля твоя! Захочешь — воюй, захочешь — мирись.
Я волю свою давно зачеркнул — иду за тобой безвестной тропой.
А кто на чужбине осла завязил в трясине и сам свалился без сил,
Ты молви ему, что в сладостном сне увидит он край покинутый свой.
Ты счастья, ты радости ищешь себе. На образ красавицы этой взгляни!
А если взглянул — с отрадой простись, навеки забудь свой сон и покой.
Огнепоклонник, и христианин, и мусульманин — по вере своей, —
Молитвы возносят, но только мы, о пери, твоей пленены красотой!
Я прахом у ног ее пасть захотел. «Помедли! — она промолвила мне, —
Я не хочу, чтоб лежал ты в пыли и мучился вновь моей виной!»
Я гурию-деву увидел вчера, которая в сборище шумном друзей
Сказала возлюбленному своему, поникшему горестно головой:
«Желанья ты хочешь свои утолить? Ты больше ко встрече со мной не стремись!
Иль вовсе от воли своей откажись, тогда насладишься любовью со мной».
Коль сердце печаль свою в тайне хранит, то, кровью оно истекая, горит.
Не бойся предстать пред глазами врагов открыто, с израненною душой.
Пусть море мучений клокочет в тебе, но ты никому не жалуйся, друг,
Пока утешителя своего не встретишь ты здесь — на дороге земной.
О стройный, высокий мой кипарис, раскрой окрыленные веки свои,
Чтоб тайны покров над скорбью моей я снял пред тобой своею рукой!
Друзья говорят: «Саади! Почему ты так безрассудно любви предался?
Унизил ты гордость и славу свою пред этой невежественной толпой».
Мы в бедности, мы в униженье, друзья, и гордость, и славу свою утвердим!
Но каждый из нас — по воле своей — пусть выберет сам тот путь иль иной.
* * *

Саади

Абу Мухаммад Муслих ад-Дин ибн Абд Аллах Саади Ширази (перс. ابومحمد مُصلِح‌الدین بن عَبدُالله سعدی شیرازی‎, около 1213, Шираз — 1291, Шираз) — персидский поэт, представитель практического, житейского суфизма...

Поэты Востока - Саади

Мирсаид Берке

Саади - наст. имя - Муслихиддин Абу Мухаммед Абдаллах ибн Мушрифаддин (ок. 1203/1210 - ок. 1292).

Шейх ширазский, персидский мыслитель, поэт-моралист. Воспевал наслаждение жизнью, божью благодать, милость "сильных". Свыше 20 лет странствовал в одежде дервиша. Автор поэмы "Бустан" (1256 - 1257) и книги притчей в прозе и стихах "Гулистан" (1258), в которых Саади представил жизнь, быт и практическую мудрость людей своей эпохи.

Учился в Багдаде в медресе «Низамийе». В течение 30 лет (1226–1255) путешествовал по мусульманским странам – от Индии до Марокко. Некоторое время был пленником крестоносцев в Триполи. По возвращении в Шираз в 1256 Саади стал вести уединенную жизнь, посвятив себя литературному творчеству. В течение 2-х лет он создал прославившие его в веках произведения Бустан (1257) и Гулистан (1258).

Бустан (Плодовый сад) – поэма из 9 глав, каждая из которых содержит рассказы, притчи и философские рассуждения, иллюстрирующие сентенции автора по поводу того, каким должен быть идеальный правитель. Саади призывает правителей быть гуманными к своим подданным и следить, чтобы лучшие качества проявляли и люди из его окружения – чиновники, слуги и военачальники, иначе его великодушие и доброта принесут только вред. Эти размышления проиллюстрированы примерами в виде рассказов и притчей.

Гулистан (Розовый сад) состоит из 8 глав – аспектов житейской мудрости. Эти главы – о жизни царей, о нравах дервишей, о преимуществах довольства малым, о преимуществах молчания, о любви, о молодости, о влиянии воспитания, о правилах общения. Главы содержат рассказы, написанные прозой и саджем (рифмованной прозой), и заканчиваются стихотворными вставками. Рассказы и приключения взяты из жизни Саади, его путешествий и наблюдений. Эта веселая и поучительная книга служит и школьным учебником, и книгой развлекательного чтения, в ней много остроумных парадоксов, замечаний и юмора. Ее задача – пробудить у людей стремление к мудрости и здравому смыслу как основе жизни в обществе.

Кроме этих произведений, перу Саади принадлежит большое количество лирических стихов на персидском и арабском, а также трактаты в прозе Панднаме (Книга наставлений), авторство которых некоторыми исследователями ставится под сомнение. Шейх Саади умер в Ширазе в 1292.

Собственный опыт странничества и размышлений о сущем придавали произведениям этого персидского мыслителя ту меру просветленности, которая делала их одновременно мудрыми, прозрачными и изящными по форме. Булистан и Гулистан были чрезвычайно популярны на Востоке, являя собой образец того, какой может быть эстетика жанра мудрых рассуждений как особого литературного направления, впоследствии весьма популярного в литературе персидской, тюркской и индийской. Европейцы познакомились с творчеством Саади в 17 в., его поэзией восхищался Гете. Общечеловеческий гуманный характер творчества Саади, желание познать «меру вещей» и привить здравый смысл и сочувствие к ближним в виде общего стандарта взаимоотношений между людьми делает его произведения популярными и сегодня.

В Иране отмечают Международный день памяти Саади Ширази

В память о выдающемся вкладе в мировую культуру и человеческую цивилизацию Шейха Муслихиддина Саади Ширази 21 апреля объявлен ЮНЕСКО Днем памяти выдающегося иранского поэта и гуманиста.

Шейх Муслихиддин Абумухаммад Абдуллах ибн Мушрифиддин Саади Ширази прожил долгую жизнь, целое столетие (1184 – 1292 гг.). Как-то он сам сказал, что человеку нужно прожить две жизни: в одной искать, заблуждаться, снова искать, а в другой претворять накопленный опыт. Так он и поступил: первые полвека своей жизни провел в странствиях и исканиях. Когда орды Чингисхана приблизились к его городу, он покинул родной дом и отправился бродить по свету. Где только не побывал Саади: в Аравийской пустыне, в Азербайджане и Сирии, в Египте и Марокко. Он сражался с крестоносцами, попал в плен, чуть не погиб, но спасся и вновь скитался по городам и пустыням, подвергался бесчисленным опасностям. Одолев все трудности, Саади пожилым человеком вернулся в свой Шираз. Умудренный опытом, снискавший огромное уважение своими познаниями и стихами, Саади вторые полвека провел, пребывая в покое. Его стихи полны доброты, юмора и скрытого символизма, часто в них он зашифровывал описание тех состояний, которые испытывает мистик на своем пути.

Муслихиддин Саади родился в Ширазе (Южный Иран). Правитель Шираза сумел золотом откупиться от разрушительного вторжения орд Чингисхана и обеспечить сравнительно мирное существование своим подданным.

Красочно резюмирует течение жизни Саади один из авторов тазкиры «Антология поэтов» (XVI в.) - Давлатшах Самарканди: «Нареченный шейхом Муслихиддин Саади из Шираза (да будет священна его могила), усладительнейший из предшественников и превосходнейший из преемников, прожил свыше ста лет: тридцать лет он отдал приобретению знаний, тридцать лет посвятил странствованиям, посетив при этом все четыре части обитаемого света, а остальные тридцать лет, воссевши на ковер благочестия, избрал путь мужа истины. Сколь прекрасна жизнь, проведенная таким образом!». Саади скончался в Ширазе 9 декабря 1292 года.

Основные произведения Саади, принесшие ему мировую славу: «Гулистан» («Розовый сад») и «Бустан» («Плодовый сад»). Первый написан (в 1258 г.) ритмизированной прозой, перемежающейся стихотворными вставками, второй (в 1257 г.) – только стихами. В этих своеобразных книгах, где стихи смешаны с прозой, «сладость с горечью» (слова Саади), вымысел с фактом, Поэзия с Действительностью, - сочетание сатиры и дидактики, юношеского порыва со стариковской рассудительностью, мудрости с расчетливостью дает необычайно яркое представление о его бурной эпохе. Менее известны в мировой литературе, но не менее прекрасны, а к тому же широко распространены среди персоязычных читателей стихи Саади, оды и газели, собранные в многочастном «Диване».

Эти произведения являются энциклопедией практической жизни. Саади разработал художественную концепцию гуманизма и впервые не только в поэзии на фарси, но и в мировой изящной словесности создал самый термин «гуманизм» («адамийат» - «человечность»), выразив его в прекрасной поэтической формуле, ставшей девизом Организации Объединенных Наций:

Все племя Адамово - тело одно,
Из праха единого сотворено.

Коль тела одна только ранена часть,
То телу всему в трепетание впасть.

Над горем людским ты не плакал вовек,
Так скажут ли люди, что ты человек?

«Гулистан» («Розовый сад») и «Бустан» («Фруктовый сад») Саади Ширази представляют собой два классических суфийских произведения, формировавших и формирующих моральные и этические воззрения миллионов людей в Иране, Индии, Пакистане, Афганистане и Центральной Азии. Саади был странствующим дервишем, он посещал центры обучения Востока и создал непревзойденные прозаические и поэтические произведения. Он учился в Багдаде в медресе Низамия, основанном Низам-аль-Мулком Туси, другом Хайяма и министром Сельджукидов. Саади был членом суфийского ордена Накшбандия.

Сильное влияние Саади на европейскую литературу является общепризнанным фактом. Он был одним из авторов, чьи произведения послужили основой для Gesta Romanorum, источником многих западных легенд и аллегорий. Например, исследователи обнаружили многочисленные следы влияния Саади в немецкой литературе. Переводы его работ впервые появились в Европе в XVII веке.

Благодаря своему авторитету «Гулистан» создавал не только свод моральных установлений, с которыми обязательно должен был ознакомиться любой грамотный молодой человек, но и начальный суфийский потенциал в умах своих читателей. Саади читают и наслаждаются его мыслями, стихами и развлекательной стороной его произведений. Позднее, когда искатель будет проходить подготовку в суфийской школе, ему могут помочь понять внутренний смысл рассказов Саади, и он получит определенную основу для дальнейшего пути. В других культурах подобный подготовительный материал практически отсутствует.

В Иране под редакцией известного филолога Форуги издан в 1941 году «Куллият» (Полное собрание сочинений) Саади. В Институте востоковедения АН СССР Р. Алиевым подготовлен и издан критический текст «Гулистана» (1969) и «Бустана» (1968). Саади, один из первых ирано-таджикских классиков, еще в XVIII веке стал переводиться на европейские языки. На русский язык переведены полностью «Гулистан» и «Бустан», а также отдельные стихи Саади.

В «Гулистане» Саади поднялся до искусства (до сих пор недостижимого в западных языках) написания книги, которая так проста по словесному материалу и структуре, что используется в качестве пособия по изучению персидского языка, и на первый взгляд содержит всего лишь нравоучительные афоризмы и рассказы; в то же время она таит в себе, по признанию наиболее выдающихся суфиев, весь диапазон глубочайших суфийских знаний, которые только возможно изложить в письменном виде. Чувство изумления при чтении этого шедевра, когда перед глазами предстают различные слои материала, переплетенные искуснейшим образом, не поддается описанию.

Эти две книги представляют собой не только сокровищницу и источник цитат, пословиц и практической мудрости, не только руководство по состояниям сознания; они написаны таким образом, что приемлемы даже для самых узколобых религиозных фанатиков.

Таким путем Саади получил, обработал и передал суфийскую мудрость. Избранная им форма классической литературы на все времена обеспечила сохранность и передачу его послания, ибо никто уже не мог вычеркнуть Саади из персидской литературы, и, следовательно, таким образом, суфизм оказался надежно защищен.

===