Фёдор Ушаков родился 13 (24) февраля 1745 в сельце Бурнаково (сейчас Рыбинский район Ярославской области), четвёртым из семи детей, в небогатой дворянской семье, крещён в церкви Богоявления на Острове в селе Хопылево. Отец — Фёдор Игнатьевич Ушаков (1710—1781), сержант лейб-гвардии Преображенского полка в отставке, мать — Прасковья Никитична (1713—1770), дядя — старец Феодор Санаксарский. Окончил Морской кадетский корпус (1761—1766) четвёртым в выпуске. Произведён 1 мая 1766 года из капралов в мичманы, служил на Балтийском флоте.

Русско-турецкая война 1768—1774 годов

С декабря 1768 года мичман Фёдор Ушаков — в Донской (Азовской) флотилии, в подчинении у вице-адмирала Алексея Сенявина, был лично выбран Сенявиным в создававшуюся флотилию и стал одним из четырёх первых офицеров флотилии. 30 июля 1769 года получил чин лейтенанта, а в 1770 году уже командовал прамом.

Весной 1772 года Фёдор Ушаков отличился при спасении на Дону припасов с затонувших речных транспортных судов, за что был отмечен вице-президентом Адмиралтейств-коллегии Иваном Чернышёвым и получил благодарность. В конце августа 1772 года получил в командование первый во флотилии палубный бот «Курьер», на котором до июля следующего года находился в крейсерстве в Чёрном море вдоль южного берега Крыма.

В начале июля 1773 года был назначен командиром 16-пушечного двухмачтового новоизобретённого корабля второго типа «Морея»[7], но тот уже в конце июля из-за общей неисправности навсегда выбыл из строя. В октябре 1773 года был назначен командиром такого же, но менее повреждённого корабля «Модон». Сенявин поручил именно Ушакову попытаться провести из Балаклавы в Таганрог требующий ремонта «Модон», что говорило о доверии к молодому офицеру. Однако после двух попыток выйти в море и этот корабль из-за большой течи пришлось поставить на мель в Балаклаве.

Моряк

Не лучшего качества были и ушаковские суда.

Их, спешки ради, строили из непросушенной древесины. Детали набора (каркаса) и доски обшивки высыхали - уменьшаясь при этом в объеме! - уже будучи смонтированными в корпусе судна. Между деталями появлялись зазоры, и набор терял жесткость, судно расшатывалось. Из разошедшихся пазов между "обшивными досками" вываливалась пеньковая конопать - и судно текло и загнивало...

Скверным было и качество постройки. Слишком тонкие гвозди быстро ржавели до того, что рассыпались; крепившиеся ими доски второго слоя обшивки отваливались; обнажалась "настоящая обшивка" - пазы между досками которой вообще не конопатили! - и судно опять-таки начинало течь.

В разгар Средиземноморского похода, в Ионическом море в марте 1799 года вице-адмирал Ушаков "фактически остался без флота": половина его кораблей и большая часть фрегатов имели "великую течь"4. И это в ожидании встречи с многократно превосходящими силами неприятельских флотов - французского и испанского!

В Адриатике весной и летом 1799-го - высаживая десанты в Италии, блокируя Анкону - русские линейные фрегаты действовали вообще "на честном слове".

"Навархия Вознесение Господне", "Сошествие Св. Духа" и "Казанская Богородица" - почти без орудий: большую часть их пришлось спустить в трюм. Иначе даже при "посредственном ветре и волнении" эти тяжести на верхней палубе и надстройках могли развалить расшатанное судно!

На "Григории Великия Армении" в крепкий (риф-марсельный) ветер воды в трюме прибывало по 61 сантиметру в час5...

С таким флотом побеждал моряк Ушаков.

Творец

Главное, однако, не в том, что Ушаков побеждал, а в том, почему побеждал.

Потому что воевал творчески, не по шаблону!

Устав ориентировал его на то, чтобы не мудрствовать лукаво.

Построить "линию-де-баталии" - сиречь выстроить суда в кильватерную (одно за другим) колонну... "Спуститься" с нею на неприятеля, то есть совершить поворот "все вдруг" и приблизиться к линии неприятеля... Лечь на параллельный с ней курс... Открыть огонь... И ждать, кто кого в артиллерийской дуэли...

"Без нарушения учрежденного ордера"6 ("линии-де-баталии")!

Но Ушаков осознавал, что цель - не соблюсти "ордер", а разбить неприятеля. И если этому мешает "ордер" - значит, тем хуже для "ордера"!

Это был в прямом смысле слова неординарный флотоводец.

Уже при Фидониси он приказал передовым фрегатам "Стрела" и "Берислав" выйти (разрывая линию!) вперед, охватить голову турецкого флота и поставить его в два огня.

Затем вывел свой корабль "Св. Павел" из линии (!) и довернул на неприятеля, чтобы отрезать его авангард.

И заставил тем выйти из боя корабль командующего авангардом вице-адмирала! А за ним (как и следовало ожидать) отступил и весь турецкий флот...

В сражении у Керченского пролива Ушаков уже не просто выдвигает фрегаты вперед, а выводит их для этого из линии. И снова разрывает линию, ускоряя движение кордебаталии (центра), чтобы подкрепить авангард.

В сражение при Тендре вступает, уже выведя фрегаты из линии заранее.

Саму линию строит не до, а после сближения с неприятелем: так быстрее.

При Калиакрии сближается с врагом еще быстрее. Не маневрируя долго и сложно в открытом море, а зайдя в походном порядке между турецко-алжирско-тунисским флотом и берегом, у которого стоит на якорях этот флот.

И не просто выходит на "Рождестве Христове" из линии, а прорезает алжирскую линию. Громя при этом корабль вице-адмирала Сейди-Али продольным огнем - из пушек всего борта вдоль корабля (который может отвечать лишь из 4 - из тех, что смотрят вперед или назад).

Маневр повторяют линейные фрегаты "Александр" и "Федор Стратилат", корабль "Иоанн Предтеча" - и вот уже алжирский авангард отрезан и окружен7!

Самородок

Да, все эти приемы Ушаков применил не первым. Авангард неприятельской линии отрезал еще голландский адмирал Михиэль де Рюйтер в сражении при Текселе в 1673 году. Он же поставил тогда неприятеля в два огня. Датский адмирал Нильс Юэль прорезал неприятельскую линию еще в 1677-м (при Кьеге), а французский Анн граф де Турвиль - в 1690-м (при Бичи-Хед).

А в русском флоте Ушакова опередил капитан 2 ранга Наум Сенявин. В бою при Эзеле 24 мая 1719 года он смело вышел из линии и отрезал два шведских судна.

Да, потом адмиралы долгое время предпочитали воевать осторожно, лежа в "линии-де-баталии" на курсе, параллельном неприятелю. Но в январе 1782 года шотландец Джон Клерк издал книгу, где доказал, что так вести морское сражение неэффективно. Что линию можно и нужно разрывать! "Ломать"! Прорезать ею неприятельскую, отрезая часть неприятельского флота, ставя ее в два огня!

И уже в апреле 1782-го - за шесть лет до Фидониси - английский адмирал Джордж Родней успешно применил идеи Клерка в Доминикском сражении.

Но Ушаков пришел к тем же идеям самостоятельно.

Об опыте адмиралов XVII века он знал вряд ли: в Морском корпусе, когда он там учился, историю военно-морского искусства не преподавали.

Книгу Клерка не читал однозначно: в 1782-м ее напечатали лишь в 50 экземплярах, и до 1801 года с ней был мало кто знаком даже и в английском флоте[8].

Подробности Эзельского боя обнародовали в 1770-м, опубликовав "Журнал, или Поденную записку Петра Великого". Но вероятность того, что эту книгу - ценную для историков, а не для моряков - приобрел и прочел вернувшийся в 1775-м с Черного моря в Кронштадт капитан-лейтенант Ушаков, близка к нулю.

К лету 1782-го до итальянского Ливорно, откуда ушел тогда на Балтику на фрегате "Проворный" капитан 2 ранга Ушаков, вряд ли успели дойти и подробности о Доминикском сражении. Но даже если и дошли (не до Ливорно, так до Кронштадта), вряд ли информация об одной лишь "баталии" так перевернула сознание офицера.

Просто Ушаков думал. Потому и рос над собой от сражения к сражению.

Неоцененный

Исключительность его личности ясно видна и из того, что после него в русском флоте нашелся еще лишь один нестандартно мыслящий адмирал - Дмитрий Николаевич Сенявин (1763-1831).

И из того, что кумирами русских моряков стали не Ушаков и Сенявин, а геройски павшие адмиралы Нахимов и Корнилов. Не те, кто умел "побеждать", а те, кто умел "свято умирать"9.

Нет, побеждал и Нахимов - при Синопе в 1853-м. Но - не применив эффективных тактических приемов, просто засыпав турок градом ядер и бомб.

А смерти не боялся и Ушаков. Сказавший команде, когда в сентябре 1787-го шторм вынес его "Св. Павел" - разваливающийся, без двух мачт из трех! - к обиталищу воинственных горцев, побережью Абхазии: "Дети мои! Лучше будем в море погибать, нежели у варвара быть в руках"10. И приведший-таки - под единственным парусом на последней мачте - корабль в Севастополь.

Стоявший на юте "Рождества Христова", ругая Сейди-Али, под пулями алжирцев...

Однако заложенные в 1865-м башенные фрегаты назвали в честь адмиралов Спиридова, Грейга, Чичагова, Лазарева, но не Ушакова и не Сенявина.

Два крейсера в 1884-1886 годах - в честь Нахимова и Корнилова.

Лишь в августе 1892-го Александр III дал новым броненосцам береговой обороны названия "Адмирал Ушаков" и "Адмирал Сенявин".

Но после потери их в Цусиме - снова забвение. Заложенные в 1913-м крейсера получили имена Спиридова, Грейга, Лазарева, Нахимова, Корнилова, адмиралов Истомина и Бутакова, но не Ушакова и не Сенявина.

В 1915-1916-м в честь ушаковских побед назвали черноморские эсминцы "Фидониси", "Керчь", "Гаджибей", "Калиакрия", "Цериго", "Занте", "Корфу" и "Левкас"***. Но имени самого победителя не дали никому.

Того, что выделяло Ушакова - творческий ум, - не оценили.

Невостребованный

Не оценил и Александр I, назначивший в 1802 году того, кто имел самый большой в России опыт вождения корабельного (парусного) флота, командующим Балтийским... гребным флотом!

Флот Ушаков любил не меньше легендарного в этом отношении Нахимова.

Это многих его сверстников "написали" в моряки против воли. (И они стали теми командирами судов, которых в бою приходилось подгонять.)

А уроженец нынешнего Рыбинского района Ярославской области Федор Ушаков на смотру дворянских недорослей 7 февраля 1761 года (за шесть дней до своего 16-летия) сам заявил, что "желает-де он, Федор, в Морской кадетский корпус в кадеты"11.

"Он кажется суровым и сдержанным", - писал французский офицер, плененный на Корфу12. Таким и должен быть человек, думающий лишь о своем ремесле, суровом и нужном. Заложивший свой дом в Севастополе, чтобы добыть денег на ремонт эскадры перед кампанией 1791 года...

Только в декабре 1806 года, почти 62-летний, он устал от явной невостребованности.

И подал в отставку.

Остров Корфу

Мемориал Ушакову на о.Корфу

В ходе русско-турецкой войны 1787-1791 годов Ф. Ф. Ушаков сделал серьёзный вклад в развитие тактики парусного флота. Опираясь на совокупность принципов подготовки сил флота и военного искусства, используя накопленный тактический опыт, Ф. Ф. Ушаков без колебаний перестраивал флот в боевой порядок уже при непосредственном сближении с противником, минимизируя таким образом время тактического развертывания. Вопреки сложившимся тактическим правилам нахождения командующего в середине боевого порядка, Ушаков смело ставил свой корабль передовым и занимал при этом опасные положения, поощряя собственным мужеством своих командиров. Его отличали быстрая оценка боевой обстановки, точный расчет всех факторов успеха и решительная атака. В связи с этим адмирала Ф. Ф. Ушакова по праву можно считать основателем русской тактической школы в военно-морском деле.

Обнаруженный Севастопольской эскадрой турецкий флот состоял из 15 линейных кораблей (из них пять 80-пушечных), восьми фрегатов, трех бомбардирских кораблей и 21 мелкого судна.

Встретились флоты утром 3 (14) июля 1788 года недалеко от дельты Дуная у острова Фидониси (Змеиный). Соотношение сил сторон было неблагоприятно для российского флота.

Турецкая эскадра имела 1120 орудий против 550 у русской. На вооружении турецких кораблей состояли чугунные или медные пушки, в основном 22-фунтового (156 мм) калибра. При этом значительную часть составляли более прочные медные пушки. Кроме того, на многих линейных кораблях стояло по четыре особо мощных орудия, стрелявших 40-кг мраморными ядрами.

Русская эскадра состояла из 2 кораблей 66-пушечного ранга, 10 фрегатов (от 40 до 50 пушек) и 24 мелких судов. Занимая наветренное положение, турецкий флот выстроился в две кильватерные колонны и начал спускаться на русскую линию. Первая колонна турок, возглавляемая самим Эски-Гассаном, атаковала авангард русских под командой бригадира Ф. Ф. Ушакова.

После недолгой перестрелки с двумя русскими фрегатами - «Берислав» и «Стрела» и 50-пушечными фрегатами два турецких линейных корабля были вынуждены выйти из боя. На помощь фрегатам устремился корабль «Св. Павел» под командованием Ушакова. Корабль Капудан-паши оказался с одного борта под огнем фрегатов, а с другого - корабля Ушакова. Сосредоточенная стрельба русских судов нанесла турецкому флагману серьезные повреждения.

Все попытки турецких кораблей исправить положение немедленно пресекались русскими фрегатами. Наконец, удачный залп с фрегата повредил корму и бизань-мачту флагмана, и Гассан-паша стал стремительно уходить с поля боя. За ним последовал и весь турецкий флот. Успех был решительным. Турецкий флот уже не имел господства над морем, а Крым не подвергался опасности высадки десанта. Турецкий флот ушел к румелийским берегам, а эскадра Войновича - в Севастополь для ремонта.

В 1789 году произведён в контр-адмиралы.

Сражение у мыса Тендра началось утром 28 августа 1790 года, когда турецкий флот под командованием молодого капудан-паши Гуссейна, состоящий из 14 линейных кораблей, 8 фрегатов и 14 мелких судов стоял на якоре между Гаджибеем и Тендровской косой. Неожиданно для противника со стороны Севастополя был обнаружен российский флот, идущий под всеми парусами в походном ордере трёх колонн, состоящий из 5 линейных кораблей, 11 фрегатов и 20 более мелких судов под командованием Ф. Ф. Ушакова.

Соотношение орудий было 1360 против 836 в пользу турецкого флота. Появление севастопольского флота привело турок в растерянность. Несмотря на превосходство в силах, они спешно стали рубить канаты и в беспорядке отходить к Дунаю. Передовые турецкие корабли, наполнив паруса, удалились на значительное расстояние. Но капудан-паша, заметив опасность, нависшую над арьергардом, стал соединяться с ним и строить линию баталии правого галса. Ушаков, продолжая сближение с неприятелем, также отдал приказ перестраиваться в боевую линию левого галса. Но затем сделал сигнал «поворотить через контрмарш и построить линию баталии на правый галс параллельно неприятельскому флоту». В результате русские корабли «весьма споро» выстроились в боевой порядок на ветре у турок.

Используя оправдавшее себя в Керченском сражении изменение в боевом порядке, Ушаков вывел из линии три фрегата - «Иоанн Воинственник», «Иероним» и «Покров Богородицы» для обеспечения маневренного резерва на случай перемены ветра и возможной при этом атаки неприятеля с двух сторон.

В 15 часов, подойдя к противнику на дистанцию картечного выстрела, Ф. Ф. Ушаков принудил его к бою. И уже вскоре под мощным огнём русской линии турецкий флот начал уклоняться под ветер и приходить в расстройство. Подойдя ближе, русские корабли со всей силой обрушились на передовую часть турецкого флота. Флагманский корабль Ушакова «Рождество Христово» вёл бой с тремя кораблями противника, заставив их выйти из линии. Вся тяжесть атаки была направлена на переднюю часть строя, так как здесь находились капудан-паша и бо́льшая часть турецких адмиралов. К 17 часам вся турецкая линия была окончательно разбита. Этому поспособствовали резервные фрегаты, которые Ушаков вовремя пустил в бой. Теснимые русскими передовые неприятельские корабли вынуждены были повернуть через фордевинд и пуститься в бегство. Их примеру последовали и остальные суда, ставшие в результате этого манёвра передовыми. Но во время поворота по ним был сделан ряд мощных залпов, причинивших им большие разрушения. Наконец, неприятель обратился в бегство в сторону Дуная. Ушаков преследовал его до тех пор, пока темнота и усилившийся ветер не вынудили прекратить погоню и встать на якорь.

На рассвете следующего дня оказалось, что турецкие корабли находятся в непосредственной близости от русских. А фрегат «Амвросий Медиоланский» и вовсе оказался среди турецкого флота. Но так как флаги ещё не были подняты, то турки приняли его за своего. Находчивость капитана М. Н. Нелединского помогла ему выйти из столь сложного положения. Снявшись с якоря с прочими турецкими судами, он продолжал следовать за ними, не поднимая флага. Понемногу отставая, Нелединский дождался момента, когда опасность миновала, поднял Андреевский флаг и ушёл к своему флоту. Ушаков отдал команду поднять якоря и вступить под паруса для преследования противника, который, имея наветренное положение, стал рассеиваться в разные стороны. Однако от турецкого флота отстали два сильно повреждённых корабля, один из которых, 74-пушечный «Капудания», был флагманским Саид-бея. Другой был 66-пушечный «Мелеки Бахри» («Царь морей»).

Потеряв своего командира Кара-Али, убитого ядром, он сдался без боя. А «Капудания», упорно сопротивлялся до тех пор, пока был полностью охвачен огнём. Перед взрывом шлюпка с русского корабля сняла с него турецкого адмирала Саид-бея и 18 офицеров, после чего корабль взлетел на воздух вместе с оставшимся экипажем и казной турецкого флота.

Победа Черноморского флота при Тендре оставила яркий след в боевой летописи отечественного флота. Федеральным законом «О днях воинской славы (победных днях) России» от 13 марта 1995 г. день победы русской эскадры под командованием Ф. Ф. Ушакова над турецкой эскадрой у мыса Тендра объявлен Днём воинской славы России.

Осада Корфу (2798-1799)

Во время Средиземноморского похода 1798-1800 годов, Ушаков проявил себя как крупный флотоводец, искусный политик и дипломат при создании греческой Республики Семи Островов под протекторатом России и Турции. Показал образцы организации взаимодействия армии и флота при овладении Ионическими островами и особенно островом Корфу (Керкира), при освобождении от французов Италии, во время блокады Анконы и Генуи, при овладении Неаполем и Римом.

В ходе похода имел разногласия с британским адмиралом Нельсоном относительно блокады (предложение Нельсона) или штурма (предложение Ушакова) о. Мальты.

В 1799 году произведён в адмиралы. В 1800 году эскадра Ушакова вернулась в Севастополь.

С 1802 года Ушаков командовал Балтийским гребным флотом, а с 27 сентября 1804 года являлся начальником флотских команд в Санкт-Петербурге. В 1807 году уволен в отставку с мундиром и пенсией.

В 1810 году поселился в приобретенной им д. Алексеевке Темниковского уезда Тамбовской губернии, близ Санаксарского монастыря. Во время Отечественной войны 1812 года Ушаков был избран начальником ополчения Тамбовской губернии, но из-за болезни отказался от должности.

В последние годы жизни в имении Ф. Ф. Ушаков посвятил себя молитве и широкой благотворительной деятельности.
Флотоводец умер 2 (14) октября 1817 в своём имении в деревне Алексеевка (ныне Республика Мордовия).
Похоронен в Санаксарском монастыре близ города Темников.

По состоянию на 13 июня 2014 года прах из обеих могил изъят и помещён в собор в раки, место могилы залито бетоном

Святой адмирал Фёдор Ушаков