Майерлинг, фото 1889г
Трагедия замка Майерлинг-тот самый пресловутый скелет в шкафу Габсбургов (один из). Никто никогда уже не узнает что же на самом деле произошло в замке Майерлинг 30 января 1889 г. а также причины, которые привели Рудольфа именно к такому выходу.
Вот одна из версий событий, предложенная Мариной и Евгением Черносвитовыми:
"Мы убеждены – есть государственные тайны, которые никогда не будут раскрыты. Время от времени они будут приковывать пристальное внимание общественности и вновь и вновь по-разному «отгадываться». Такая тайна конца прошлого столетия – то, что произошло в Майерлинге – охотничьем домике последних правящих Габсбургов – в ночь на 30 января 1889 года.
События такого рода не только всегда исторически значимы, но и глубоко символичны. Российская империя умерла не во время октябрьского переворота 1917 года, а в ночь с 16 на 17 июля 1918 г., в Екатеринбурге, в подвале дома Ипатьева. Это действительно так, ибо Колчак, армия которого вскоре вошла в Екатеринбург, имел в своих руках все атрибуты царской государственной власти плюс золотой запас России. Кстати, в 1918 году с лица земли исчезают четыре самые могущественные мировые империи: Российская, Австро-Венгерская, Оттоманская и Германская… Так вот, произошедшее в Майерлинге символизирует гибель Австро-Венгерской империи, второй по величине (после России) в Европе. У Османов (турецких султанов с 1299 по 1922 год) и Гогенцоллернов (династии бранденбургских курфюрстов с 1415 г., прусских королей с 1701 г. по 1918-й, германских императоров с 1871 по 1918 год) свои «майерлинги» и «ипатьевские дома».
Что же произошло тогда в Майерлинге? Кронпринц Рудольф, наследник австрийского и венгерского тронов, поехал охотиться на оленей в венский лес. Его сопровождали два лучших друга и слуга. В Майерлинге постоянно проживала прислуга, повара, истопники. Каким-то образом там оказалась возлюбленная кронпринца, 17-летняя баронесса Мария Вечера. Никто правда живой ее в Майерлинге не видел. Предполагается, она доставлена туда была тайно, хотя до этого Рудольф и Мария уже три месяца открыто встречались, и не только в общественных местах столицы, но и в покоях кронпринца в Хофбурге, зимнем дворце Габсбургов.
Накануне, то есть 29 января, граф Хойос и князь Филипп охотились, а Рудольф отказался: у него болело горло. Вечером, как обычно втроем, ужинали, пили шампанское, шутили, балагурили. Потом разошлись по спальням. Утром 30 января Рудольф к завтраку не вышел. Почувствовав неладное, друзья вместе со слугами взломали дверь спальни кронпринца и обнаружили его с раскроенным от выстрела в упор черепом в луже крови. Скоро натолкнулись на труп Марии Вечера, заваленный подушками: голова у нее тоже была прострелена насквозь. Убийство? Убийство и самоубийство? Вопросы не сняты до сих пор. Официальная версия, одобренная отцом Рудольфа, императором Францем Иосифом, - самоубийство на почве психического заболевания. Это в отношении кронпринца. О Марии Вечера до 1918 года на территории империи запрещалось говорить. В других европейских странах даже упоминание этого имени считалось дурным тоном. «Самоубийство как следствие безумия» не только успокоила совесть Франца Иосифа (врач императорской семьи Видерхофер определил это так: «Рудольф умер от безумия, как другие умирают от иных болезней»), но и позволило похоронить кронпринца по христианскому обычаю в фамильном склепе Габсбургов в Вене в церкви капуцинов. Он был похоронен 5 февраля. «Труп девицы, найденный в окрестностях Майерлинга» (Из протокола полиции) после некоторых формальностей был отправлен в аббатство Хайлигенкройц. Там она и покоится поныне под маленькой часовней, поставленной ее матерью и дядей.
Попытки в разное время разгадать, что же все-таки произошло в Майерлинге, к настоящему времени развились в «майерлингологию». Вскоре после гибели сына император сносит Майерлинг почти полностью. Там, где была спальня со смертниками, по приказу Франца Иосифа возводиться небольшая часовня. На месте кровати Рудольфа теперь алтарь. Там, где лежал труп кронпринца, ныне стоит Дева Мария с ростом и лицом императрицы-матери Элизабет. В сердце Богородицы воткнут кинжал. Майерлинг отдан беднейшему ордену камелиток.
Конечно, было вскрытие трупа Рудольфа, которое производил придворный патологоанатом, доктор Аухенталер, подтвердивший заключение своего коллеги о безумии наследника соответствующими изменениями костей черепа. Была и следственная комиссия под началом барона Слатина. В разных источниках цитируются письма Рудольфа и Марии. Но в 10-х числах февраля, когда в газетах появился портрет нового наследника престола Франца Фердинанда (убитого впоследствии, как известно, вместе с женой Софией в Сараево в 1914-м), все документы были изъяты премьер-министром графом Тааффе. Следы подчистил шеф полиции барон Краус. Замолкли и немногочисленные очевидцы. Поэтому майерлингологам осталось не так-то много: воспоминания этих двух лиц и… дневник двоюродной сестры кронпринца, сыгравшей, как посчитали тогда, роковую для него роль. Это была Мария Лариш Валензее, дочь родного брата императрицы баварского князя Людвига от морганатического брака с актрисой-еврейкой. Любимая племянница Элизабет, ее доверительное лицо. Мария Лариш, когда труп Рудольфа еще не успел остыть, была отлучена от двора и выдворена из Вены.
Первая книжка по «майерлингологии» вышла в 1921 году небольшим тиражом на газетной бумаге, хотя уже через год после смерти Рудольфа в питейных и увеселительных заведениях вены низкого пошиба за несколько медяков можно было увидеть миниатюрные кинетические картинки. Изображение, увеличенное с помощью освещенной линзы, оживало при нажатии кнопки. Глазам представлялась «упоительно-сладостная совместная смерть Рудольфа и Марии». Таким образом, простой люд вены не делал из «майерлинга» тайну. Франц Иосиф, если верить записям доктора Видерхофера, узнав о смерти сына, сказал: «Умер, как портняжка-подмастерье!» А выдающийся венгерский писатель Дюла Круди написал о Марии Вечера: «Она была весьма заурядной особой, но обладала грудным голосом, проникающим до самых глубин мужского сердца… Голос был глубокий, но пустой, как размышление над бессмысленностью жизни…»
Встреча Марии Вечера и Рудольфа состоялась 5 ноября 1888 года на 4-м этаже Хофбурга. Привезла девушку в замок Мария Лариш. Правда, познакомились они несколько раньше благодаря принцу Уэльскому в чайном павильоне ипподрома во Фройденау. Принц (будущий Эдуард VII) дружил с графами Балтацци, дядьями Марии. В 14 лет Мария Вечера стала любимицей венского высшего общества, постоянно фигурировала в газетных рубриках мод и светской хроники. Бисмарк не раз предупреждал Франца Иосифа, что «Рудольф – масон и пляшет под еврейскую дудку». О порочных связях кронпринца писал императору и папа римский. 13 января Рудольф и Мария совершили масонский обряд на крови (с тех пор они носили засохшие капельки крови на кусочке носового платка в своих медальонах) и обменялись, как при этом полагается, железными кольцами с магическими знаками. Мария назвала этот день «благодарение судьбе».
Рудольфу было восемь лет, когда он познакомился с графом Дьюлой Андраши, другом (любовником?) матери, магистром французской масонской ложи Востока. По его совету он, как и императрица, выучил венгерский язык. В 22 года кронпринц пишет «политический меморандум», оду Андраши, и вручает его Францу Иосифу. Во время январских событий 1889 года в Будапеште имя кронпринца, конечно же, звучало и на улицах, и на баррикадах, и в парламенте то в качестве короля независимой Венгрии, то президента Венгерской республики. Монархическая и республиканская оппозиция в лице Рудольфа объединялась. Сам кронпринц, скорее всего, мало занимался своим политическим будущим. Незадолго до своей смерти он то признается, что хотел бы быть президентом у венгров, то мечтает о карьере ученого-орнитолога в Париже (орнитология – хобби Рудольфа). В собственной газете под вымышленным именем он так пишет о себе: «Ученый-орнитолог, обладающий пытливым умом исследователя, заботливый пестователь естественных наук, немаловажная фигура в мировой политике, приверженец европейского либерализма, масон нового просвещенного времени, желающий раздвинуть свои владения до естественных, научно-обоснованных границ (подчеркнуто нами) – вплоть до Салоник».
Приверженцем европейского либерализма считалась и императрица, что нельзя было сказать о младшей сестре Рудольфа, Марии Валерии.
У Рудольфа и Марии Валерии взаимоотношения сложились крайне непростые. Подросток кронпринц ненавидел свою младшую сестру за то, что мать, ласк которой и любви он был полностью лишен, обожала и всячески лелеяла ее. Когда они выросли, их взгляды и интересы стали диаметрально противоположными. Во вражду это вылилось, когда Элизабет пообещала, что родовое гнездо семьи – замок в Бад Ишл – достанется не Рудольфу, а Марии Валерии. Идеологически и фактически кронпринц и принцесса тоже оказались по разные стороны линии «фронта»: Рудольф с венгерской оппозицией, французскими масонами, демократической прессой и принцем Уэльским, а Мария Валерия – с Бисмарком и принцем, а потом кайзером Вильгельмом II.
Ревностная католичка, иезуитка, в 15 лет принцесса попала под влияние Георга Шенерера – австрияка, проповедовавшего пангерманскую идеологию, вокруг которого быстро стали собираться представители аристократической «золотой» молодежи, готовящей себя к будущим еврейским погромам.
Итак, кажется, мы затронули все аспекты ситуации, которая сложилась к 30 января 1889 года. Осталось еще исторической справедливости ради напомнить, что в период правления последних Габсбургов их империя представляла собой богатое государство с процветающей наукой, искусством, свободным вероисповеданием. Из великих назовем лишь несколько имен: Зигмунд Фрейд, Райнер Мария Рильке, отец и сын Штраусы, скульптор Антон Фернкорн и многие другие. Представления об Австрии и Вене сейчас – слагаемое из результатов творчества этих великих людей.
Что же все-таки произошло в Майеринге? Кому было выгодно, чтобы Рудольф умер именно в ночь на 30 января 1889 года? Майерлингологи отвечают по-разному. То, что там произошло, подчеркнем сразу, было объявлено не только государственной, но и семейной тайной Габсбургов. В венском архиве следов никаких. Вся возможная информация сосредоточилась как бы вокруг одного имени – премьер-министра графа Тааффе. В 1929 году американский магнат, газетчик и издатель Рендолф Херст предложил 200 тысяч долларов внуку графа Тааффе, но ничего от него не получил. В 1938 году по приказу Гиммлера эсэсовский чин, некто Фицтум, якобы отыскал в архиве института патологии венского университета акт вскрытия Рудольфа, а в 1941 году он же забирает в богадельне Аугсбурга мемуары Марии Лариш (которая умерла там в 1940 году). Последний из графов Тааффе – Эдуард Карл Ричард, умерший в Ирландии, признался душеприказчику, что «архив увезли иезуиты в Ватикан»…
Когда все запутано, сложно, загадочно, самый верный путь к истине – найти прецедент. Был ли здесь таковой? Был! Как только весть о самоубийстве Рудольфа и о том, что он убил Марию Вечера, разнеслась по Вене, две девицы, Мици Каспар и Элла Шомич, заявили, что кронпринц предлагал «умереть вместе» и им.
Почему? Из-за половой слабости, по причине которой наследник чрезвычайно страдал и которая занимала все его мысли? В 1887 году Рудольф заражается гонореей. Болезнь протекает в тяжелой форме. Его жена открыто заводит любовника.
Рудольф упорно лечиться. Тяжелое венерическое заболевание у неуравновешенной невротической личности (какой был Рудольф) неминуемо приводит к импотенции и ипохондрической депрессии с навязчивой идеей: эта идея подчиняет себе всю психическую жизнь человека. Мама-императрица, когда сын вроде бы от гонореи излечился, но остается импотентом-ипохондриком, подбирает ему девицу (как в свое время мужу), которая может помочь принцу вернуть свое мужское достоинство. С девицей работает некая мадам Мюллер – знаток женских дел (потом некоторые майерингологи посчитают, что она сделала Марии Вечера криминальный аборт в Хофбурге, где та и умерла от сепсиса, а в Майерилинг привезли уже труп Вечера и мертвой прострелили голову). С принцем тоже работает врач (жаль вот только что не Зигмунд Фрейд!), Рудольфу обещают, что «все будет хорошо».
И вот ночь с Марией в Майерлинге. Надежды не оправдываются. Отчаяние, раздражение, досада, гнев. Естественным образом, первой жертвой этого буйного состояния становиться Мария: Рудольф убивает ее. В презрении забрасывает труп подушками. Потом пьет коньяк с шампанским в смеси и убивает себя… Так представляется «майерлингское дело» нам, ученикам и последователям Зигмунда Фрейда."
У Велимира Хлебникова есть стихотворение «Мария Вечора», в основе которого лежит история самоубийства Рудольфа и его возлюбленной. Правда, развивается оно совершенно по альтернативному сюжеты, и Мария, наделенная славянской фамилий, убивает притеснителя Габсбурга.:
МАРИЯ ВЕЧОРА
Выступы замок простер
В синюю неба пустыню.
Холодный востока костер
Утра встречает богиню.
И тогда-то
Звон раздался от подков.
Бел, как хата,
Месяц ясных облаков
Лаву видит седоков.
И один из них широко
Ношей белою сверкнул,
И в его ночное око
Сам таинственный разгул
Выше мела белых скул
Заглянул.
«Не святые, не святоши,
В поздний час несемся мы,
Так зачем чураться ноши
В час царицы ночи — тьмы!»
Уж по твердой мостовой
Идут взмыленные кони.
И опять взмахнул живой
Ношей мчащийся погони.
И кони устало зевают, замучены,
Шатаются конские стати.
Усы золотые закручены
Вождя веселящейся знати.
И, вящей породе поспешная дань,
Ворота раскрылися настежь.
«Раскройся, раскройся, широкая ткань,
Находку прекрасную застишь.
В руках моих дремлет прекрасная лань!»
И, преодолевая странный страх,
По пространной взбегает он лестнице
И прячет лицо в волосах
Молчащей кудесницы.
«В холодном сумраке покоя,
Где окружили стол скамьи,
Веселье встречу я какое
В разгуле витязей семьи?»
И те отвечали с весельем:
«Правду промолвил и дело.
Дружен урод с подземельем,
И любит высоты небесное тело».—
«Короткие четверть часа
Буду вверху и наедине.
Узнаю, льнут ли ее волоса
К моей молодой седине».
И те засмеялися дружно.
Качаются старою стрелкой часы.
Но страх вдруг приходит. Но все же наружно
Те всадники крутят лихие усы...
Но что это? Жалобный стон и трепещущий говор,
И тела упавшего шум позже стука.
Весь дрожа, пробегает в молчании повар
И прочь убегает, не выронив звука.
И мчатся толпою, недоброе чуя,
До двери высокой, дубовой и темной,
И плачет дружинник, ключ в скважину суя,
Суровый, сердитый, огромный.
На битву идут они к женственным чарам,
И дверь отворилась под тяжким ударом
Со скрипом, как будто, куда-то летя,
Грустящее молит и плачет дитя.
Но зачем в их руках заблистали клинки?
Шашек лезвия блещут из каждой руки.
Как будто заснувший, лежит общий друг,
И на пол стекают из крови озера.
А в углу близ стены — вся упрек и испуг —
Мария Вечора.
