Что касается актеров, то участие Олега Басилашвили, Георгия Буркова, Валентина Гафта, Зиновия Гердта стало ясным еще во время сочинения сценария.Кроме этих артистов, никто и не пробовался.Кандидатура Евгения Леонова на роль Бубенцова возникла в самом начале подготовительного периода.Так что искали в основном молодых исполнителей - Настеньку и Плетнева.
После довольно долгих поисков и обширных кинопроб группа утвердила Ирину Мазуркевич из ленинградского театра имени Ленсовета и Станислава Садальского, работавшего тогда в московском "Современнике".Ирине Мазуркевич достался, пожалуй, наиболее слабый сценарный материал. Роль Настеньки была выписана бледнее, традиционнее других.Молоденькая актриса Бубенцова в сценарии все время мучается, страдает за папеньку и является покорной жертвой сладострастных поползновений Мерзляева.Ирина Мазуркевич, как мне кажется, обогатила роль, внесла краски, свойственные ей самой, сделала Настеньку более лукавой, решительной, хитрой, отчаянной...Несмотря на молодость, она отлично владела профессией:ей свойственны правдивость, чувство формы, она изящно и легко двигается, очень музыкальна.В роли был один пикантный момент, на котором "спотыкались" другие кандидатки.В сцене с Мерзляевым в тюрьме Настя, чтобы спасти отца, готова на все, даже на потерю девической чести.Пытаясь понять истинные намерения Мерзляева, играющего с ней, как кот с мышкой, она то расстегивает пуговки своего платья, то лихорадочно застегивает их опять.Так вот, некоторые претендентки расстегивали пуговки так, что становилось ясно: это занятие для них довольно привычно.Сохранить в такой скользкой сцене чистоту, непосредственность и наивность удалось только Мазуркевич...
...Станислав Садальский, в те годы еще не заматеревший и не раздобревший, обладал совсем иными способностями.Он был очень импульсивен, быстро и легко возбудим.Поэтому он артист, как правило, первого дубля.Он, без сомнения, очень талантлив, но иногда ему недоставало попросту ремесла.Он обожал свою профессию и готов был ради роли, ради достижения результата на любой поступок, в том числе и безрассудный.Садальский - порывистый, эмоциональный, темпераментный артист.Иной раз чересчур темпераментный.Интуиция у него замечательная, как актерская, так и человеческая.Но порой ему не хватало логического размышления над ролью, умения ее выстроить, распределить акценты.Короче, Садальскому нужен был поводырь, а конкретно - режиссер.В искусных руках это - благодарная глина,из которой можно было вылепить все.Наивность, внутренняя чистота, восторженность, простодушие Садальского тех лет, как мне думается,прекрасно совпали с ролью Плетнева.Актер обаятельно и с улыбкой показал, как в беспечном гуляке,храбреце, широкой, доброй натуре рождаются гражданские мысли и чувства, просыпается дремлющее до поры сознание, появляются глубокая серьезность и озабоченность за судьбу народа и Отечества.
...В нашей ленте иносказательно, на материале девятнадцатого века, на реалиях николаевской России говорилось о страшном, больном и зловещем периоде нашей жизни - о провокациях и репрессиях сталинщины, о произволе КГБ.....Встал вопрос о закрытии "Гусара"."Дело в том, - мы не верили своим ушам, в сценарии очернено "третье отделение".Этой тайной канцелярии времен Николая Первого в вашем сценарии придано слишком большое значение, и изображена она чересчур негативно:"Господи! Думал ли Бенкендорф, что через сто с лишним лет его честь будут защищать коммунисты, руководители советского телевидения, активные "строители социалистической России"!Конечно, забота о "третьем отделении" была понятна: руководители "Экрана" до смерти боялись огорчить ведомство, расположенное на площади Дзержинского.Они не понимали, что, ставя знак равенства между "третьим отделением" времен царизма и нынешней госбезопасностью, они выдавали себя с головой.Они, конечно, угадали наши намерения и стремились, обеляя николаевскую жандармерию, вступиться тем самым за КГБ.
...Было приказано выбросить четверостишие М. Ю.Лермонтова.Поясню: в эпизоде "Выбор натуры" Мерзляев с приспешниками и актер Бубенцов искали в окрестностях Губернска место, где надо будет произвести фальшивый расстрел мнимого заговорщика, которого изобразит провинциальный трагик. Цитирую текст сцены:
- Ага:значит, партнеров ставим там:кстати, сколько их? - спросил артист.
- Пять гусар и офицер, - подсказал Артюхов.
- Извините, господин граф, я просто хочу понять мизансцену:Ага:так:они стоят там, я выхожу, гордо оборачиваюсь:кричу:Кстати, если рублик накинете, я могу и стихами: "Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ, и вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ:"
- Стихами не надо, - жестко пресек декламацию Мерзляев. - Ваши выкрики мы оговорили:"
Б.М.Хессин(руководитель "Экрана"), буквально повторяя Мерзляева, сказал:
- Стихов не надо!Во всяком случае, этих!
- Но это же Лермонтов! - взъерепенился я. - Это классика! Мы эти третьем классе проходили!..Это ведь…
- Не надо! - перебил меня Борис Михайлович. - И сами понимаете почему.
И фильме Евгений Леонов декламировал другие строчки: "Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой..."
...У меня сохранилось заключение творческого объединения "Экран" по поводу этого просмотра, подписанное редактором И. Власовой и утвержденное Б. Хессиным:…"В стилистической структуре фильма представляется излишней концовка эпизода расстрела Бубенцова (его смерть)" ...Сделать подобное критическое высказывание было равносильно тому (я не сравниваю качество произведений и дарования авторов), как если бы Толстому посоветовали, чтобы Анна не бросалась под поезд, Шекспиру порекомендовали бы оставить в живых, на его выбор, либо Ромео, либо Джульетту, а Островскому запретили бы убивать Ларису...Оставить Бубенцова в живых для нас было попросту исключено.Это делало бы нашу картину уязвимой, она превращалась бы в балаган, в ерничество над святым.Если герой не заплатит жизнью за свое прозрение, фильм, по сути, не состоится...
...Немало утрат случилось по дороге к экрану, и тем не менее, несмотря на мы все-таки сделали картину о том, о чем намеревались.Ее направленность читалась ясно.То, что мы на самом деле рассказывали не о николаевской России, а о наших днях, угадывалось невооруженным глазом.В ленте осталось немало едких реплик, многие сцены вызывали ассоциации с современностью.Фильм был пронизан горечью авторов, ненавистью к тоталитарному режиму, к произволу, к безнаказанности властей.Наша неприязнь к тайным методам, к провокациям, к слежке и стукачеству выпирала из всех пор фильма, можно сказать, из каждой перфорации.Наряженное для "проходимости" в песни, шутки, фарсовые эпизоды содержание ленты было в конечном счете мрачным и представляло собой обвинение против всего того, на чем держалась и держится российская империя.Ибо мы - верные наследники всего плохого, что было у царизма...Мерзляев и Бубенцов находились в тюремной карете, которая везла артиста на расстрел.Вот что сказал Мерзляев:"Господи!Как это получается? Обыкновеннейшие мещане, обыватели, вдруг становятся врагами Отечества".И вот что ответил ему Бубенцов:"А вы от имени Отечества не выступайте. Оно само разберется, кто ему враг, а кто друг. Со временем..." "