Легенда первая.
«Про сорок отпрысков Султана Сулеймана и детоубийство»

Легенда гласит: «Хюррем Султан приняла решение умертвить двух своих сыновей. Более того, она убедила в необходимости такого шага мужа-султана. Их младшего сына Баязида спасло предупреждение верного человека: он успел покинуть Стамбул и укрылся в Иране. Зато известно о том, что, кроме сыновей Роксоланы, дети султана, рожденные другими женами и наложницами, были убиты. Хюррем повелела отыскать в гареме и по всей стране других сыновей Сулеймана, которых родили жены и наложницы, и всех их лишить жизни! Как оказалось, сыновей у султана нашлось около сорока человек — всех их, кого тайно, кого явно, убили по приказу Роксоланы ».

Исторические факты: Как известно, все рождения, смерти, а уж тем более, когда это касалось правящей династии, подлежало четкому учету и контролю как в гаремных книгах, так и в иных документах. Описывалось все – начиная с того сколько муки ушло на изготовление десерта для шехзаде и заканчивая основными тратами на их содержание. Более того, все потомки правящей династии обязательно жили при дворе, на случай, если именно ему придется наследовать трон, ведь не стоило забывать о высокой детской смертности, имеющей место быть в те времена. Так же поскольку Османская династия и её возможные наследники находились в зоне пристального внимания не только мусульманского Востока, но и христианской Европы, то европейских королей их послы извещали о рождении ребёнка у того или иного шаха, по случаю чего полагалось отправить поздравление и подарок. Эти письма сохранились в архивах, благодаря чему можно восстановить количество наследников у того же Сулеймана. Поэтому каждый потомок, а уж тем более шехзаде, был известен, имя каждого сохранилось в истории.
Итак, у Сулеймана было 8 сыновей шехзаде, что зафиксировано в родословном древе Османского рода:

1) Махмуд (1512 – 29 октября 1521 в Стамбуле) Провозглашен наследником Vali Ahad 22 сентября 1520. Сын Фюлане.

2) Мустафа (1515 - 6 ноября 1553 в Эрегли в Конье) Провозглашен наследником Vali Ahad 29 октября 1521. Наместник провинции Караман 1529-1533, Маниса 1533-1541, и Амасья 1541-1553. Сын Махидевран.

3) Мурад (1519 - 12 октября 1521 в Стамбуле) Сын Гюльфем

4) Мехмет (1521 -6 ноября 1543 в Манисе) Провозглашен наследником Vali Ahad 29 октября 1521.Наместник Кютахья 1541-1543. Сын Хюррем.

5) Абдулла (до 1522-28 октября 1522) Сын Хюррем.

6) Селим II (1524-1574) одиннадцатый султан Османской империи. Сын Хюррем.

7) Баязид (1525 - 23 июля 1562) в Иране г.Казвин. Провозглашен 3 наследником Vali Ahad 6 ноября 1553г.Наместник Карамана 1546, наместник провинций Кютахья и Амасья 1558-1559.Сын Хюррем.

8) Джихангир (1531- 27 ноября 1553 в Алеппо (по-арабски Халеб) Сирии) Наместник в Халебе 1553. Сын Хюррем.

Так же стоит помнить, что именно Сулейманом, а не Хюррем, были казнены два его сына, а именно Мустафа и Баязид. Мустафа был казнён вместе со своим сыном (оставшимся из двух, поскольку один из них умер за год до смерти самого Мустафы), а вместе с Баязидом были убиты пять его маленьких сыновей, но случилось это уже в 1562 году, через 4 года после смерти Хюррем.

Если говорить о хронологии и причинах смертей всех потомков Кануни, то выглядело это следующим образом:

Şehzade Mahmud умер от оспы 29.11.1521,
Şehzade Murad умер от оспы раньше брата 10.10.1521.
Şehzade Mustafa правитель провинции Маниса с 1533г. и наследник престола казнён вместе с детьми по приказу отца по подозрению в заговоре против отца в союзе с сербами.
Şehzade Bayezid "Şahi" казнён вместе с пятью сыновьями по приказу отца за мятеж против него

Соответственно, о каких мифических сорока потомках от Султана Сулеймана, убиенных Хюррем, идет речь остается загадкой не только для скептиков, но и для самой истории. А точнее байкой. Одной из 1001 баек Османской Империи.

Легенда третья.
«Про кастрацию и серебряные трубочки»

Легенда гласит: «Вместо милой и веселой чаровницы-хохотушки нашему взору предстает свирепая, коварная и безжалостная машина для выживания. С казнью наследника и его друга началась волна репрессий, невиданных в Стамбуле. За лишнее слово о кровавых дворцовых делах можно легко было поплатиться головой. Им рубили головы, не трудясь даже закопать тело...
Действенным и устрашающим методом Роксоланы была кастрация, совершаемая самым жестоким образом. У подозреваемых в крамоле вырезали все под корень. И после «операции» несчастным не полагалось перевязывать рану — считалось, что «дурная кровь» должна выйти. Тот, кто все-таки оставался в живых, мог испытать на себе милосердие султанши: она дарила несчастным серебряные трубочки, вставлявшиеся в отверстие мочевого пузыря.
Страх поселился в столице люди стали бояться собственной тени, не чувствуя себя в безопасности даже возле домашнего очага. Имя султанши произносили с трепетом, к которому примешивалось благоговение»

Исторические факты: История массовых репрессий, организованных Хюррем Султан никак не сохранилась, ни в исторических записях, ни в описании современников. Но зато следует отметить, что сохранились исторические сведения о том, что ряд современников (в частности Sehname-i Al-i Osman (1593) и Sehname-i Humayun (1596), Taliki-zade el-Fenari представили очень лестный портрет Хюррем, как женщины почитаемой "за ее многочисленные благотворительные пожертвования, за ее покровительство учащимся и уважение к ученым мужам, знатокам религии, а так же за приобретение ею редких и прекрасных вещей ". Если говорить об исторических фактах которые имели место быть в жизни Хюррем, то она вошла в историю не как репрессивный политик, а как человек, занимающийся благотворительностью, она стала известна за свои масштабные проекты. Так на пожертвования Хюррем (Külliye Hasseki Hurrem) в Стамбуле был построен район Аксарай так называемый Avret Pazari (или женский базар, позже имени Хасеки), содержащий в себе мечеть, медресе, имарет, начальную школу, больницы и фонтан. Это был первый комплекс, построенный в Стамбуле архитектором Синаном в своей новой должности главного архитектора правящей семьи. А тот факт, что это было третье по величине здание в столице, после комплексов Мехмета II (Fatih) и Сулеймание (Süleymanie), свидетельствует о высоком статусе Хюррем .Она также построила комплексы в Адрианополе и Анкаре. В числе иных благотворительных проектов, можно назвать строительство вошедших в основу проекта в Иерусалиме (названный позже имени Хасеки Султан), хосписов и столовой для паломников и бездомных; столовой в Мекке (при имарете Хасеки Хюррем), общественной столовой в Стамбуле (в Avret Pazari), а также двух больших общественных бань в Стамбуле (в Еврейском и Aya Sôfya кварталах, соответственно). С подачи Хюррем Султан были закрыты невольничьи рынки (крупнейший невольничий рынок был срыт под основание и на его месте была возведена мечеть Хюррем Султан с больницей, в которой производилось бесплатное медицинское обслуживание бедняков и дважды в неделю выдавались бесплатные медикаменты), и реализован ряд социальных проектов.

Легенда пятая.
«Про ведьму при дворе»

Легенда гласит: «Хюррем султан была ничем не примечательной внешне и весьма склочной по натуре женщиной. Своей жестокостью и хитростью она прославилась на века. И, естественно, что единственным образом, коим она удерживала Султана более сорока лет подле себя – это использование заговоров и приворотов. Не зря ведь ее среди простого люда называли ведьмой».

Исторические факты: Венецианские доклады утверждают, что Роксолана была не столько красива, сколько мила, изящна, и элегантна. Но, вместе с тем, ее лучезарная улыбка и игривый темперамент сделали ее неотразимо-очаровательной, за что она и была наречена "Хюррем" ("радость дарящая" или "смеющаяся"). Хюррем была известна своим пением и музыкальными способностями, умением делать изящные вышивки, она знала пять европейских языков, а так же фарси и была крайне эрудированным человеком.Но наиболее важным было то, что Роксолана была женщиной большого ума и силы воли, которые и дали ей преимущество среди других женщин в гареме. Как и все остальные, европейские наблюдатели свидетельствуют, что Султан был полностью сражен своей новой наложницей. Он был влюблен в свою Хасеки на протяжении долгих лет совместной жизни. Отсюда злые языки обвиняли ее в ведовстве (и если в средневековой Европе и на Востоке существование такой легенды в те времена можно понять и объяснить, то в наше время вера в такие домыслы объясняется с трудом).

И логически можно перейти к следующей, непосредственно связанной с этим легендой.

Легенда седьмая.
«Про заговор против шехзаде Мустафы и всей Вселенной»

Легенда гласит: «Но настал день, когда Роксалана «раскрыла глаза» султану на якобы предательское поведение Мустафы и его друга. Она сказала, что принц завязал тесные отношения с сербами и готовит заговор против отца. Интриганка хорошо знала, куда и как ударить - мифический «заговор» был вполне правдоподобен: на Востоке времен султанов кровавые дворцовые перевороты являлись самым обычным делом. К тому же Роксолана приводила как неопровержимый довод подлинные слова Рустем-паши, Мустафы и других «заговорщиков», которые якобы слышала её дочь ... Во дворце повисла тягостная тишина. Что решит султан? Мелодичный голосок Роксаланы, похожий на перезвон хрустального колокольчика, журчал заботливо: «Думай, о повелитель сердца моего, о государстве своем, о его спокойствии и процветании, а не о суетных чувствах...» Мустафа, которого Роксалана знала с 4 лет, став взрослым, должен был умереть по желанию своей мачехи.
Пророк запретил проливать кровь падишахов и их наследников, поэтому по приказу Сулеймана, но волей Роксаланы, Мустафу, его братьев и детей, внуков султана, задушили шелковым шнурком»

Исторические факты: В 1553 году был казнен старший сын Сулеймана, принц Мустафа, в то время ему было уже под сорок лет. Первым султаном, казнившим своего взрослого сына, был правивший в конце XIV столетия Мурад I, который добился, чтобы непокорного Савджи предали смерти. Причиной казни Мустафы было то, что он планировал узурпировать трон, но, как и в случае с казнью султанского фаворита, Ибрагима-паши, вина была возложена на Хюррем Султан, которая была иноземкой, находившейся подле Султана. В истории Османской Империи уже был случай, когда сын пытался помочь отцу покинуть трон - так сделал отец Сулеймана, Селим I с дедом Сулеймана, Баязидом II. После случившейся несколькими годами ранее смерти принца Мехмеда регулярная армия действительно считала необходимым удалить Сулеймана от дел и изолировать его в находившейся южнее Эдирне резиденции Ди-димотихон, по прямой аналогии с тем, как это случилось с Баязидом II. Более того, сохранились письма шехзаде, на которых четко видна личная печать шехзаде Мустафы, адресованных Сефевидскому Шаху, о которых потом и узнал Султан Сулейман (эта печать так же сохранилась и на ней начертана подпись Мустафы: Султан Мустафа см. фото). Последней каплей для Сулеймана стал визит австрийского посла, который вместо того, чтобы навестить Султана, в первую очередь отправился к Мустафе. После визита посол сообщил всем, что шехзаде Мустафа будет прекрасным Падишахом. После того, как Сулейман узнал об этом, он сразу же вызвал Мустафу к себе и велел удушить его. Шехзаде Мустафа был задушен по приказу отца в 1553г во время персидского военного похода.

Легенда девятая.
«Про спаивание шехзаде Селима»

Легенда гласит: «Прозвище «Пьяница» Селим обрёл благодаря чрезмерному потреблению вина. Изначально эта любовь к спиртному была обусловлена тем, что в свое время сама мать Селима, Роксолана, периодически давала ему вино, дыба сын был гораздо более управляем».

Исторические факты: Султана Селима прозвали Пьяницей, настолько жизнелюбив он был и не чуждался человеческих слабостей – вина и гарема. Что ж, сам пророк Мухаммед признавался: "Более всего на земле я любил женщин и ароматы, но полное наслаждение находил всегда только в молитве". Не стоит забывать, что алкоголь был в чести при Османском дворе, и жизнь некоторых султанов оказалась короче именно из-за страсти к спиртному. Селим II, будучи навеселе, упал в бане и потом умер от последствий падения. Махмуд II умер от белой горячки. Мурад II, победивший крестоносцев в битве при Варне, умер от апоплексического удара, вызванного запоем. Махмуд II любил французские вина и оставил после себя огромную их коллекцию. Мурад IV с утра до ночи бражничал со своими придворными, евнухами и шутами, а иногда силой принуждал пить с собой главных муфтиев и судей. Впадая в запои, он совершал столь жесткие поступки, что окружающие всерьез думали, что он сошел с ума. Например, он любил стрелять из лука в людей, которые проплывали на лодках мимо дворца Топкапы или бегать по ночам в исподнем по улицам Стамбула, убивая всякого, кто попадался на пути. Именно Мурад IV издал крамольный с точки зрения ислама указ, по которому спиртное разрешалось продавать даже мусульманам. Во многом на пристрастие Султана Селима к алкоголю повлиял приближенный к нему человек, в руках которого находились основные нити управления, а именно визирь Соколу.
Но следует отметить, что Селим был не первым и не последним султаном, почитающим спиртное, и это не помешало ему участвовать в ряде военных кампаний, а так же в политической жизни Османской Империи. Так от Сулеймана в наследство ему достались 14.892.000 km2, а после него эта территория была уже 15.162.000 km2. Селим, царствовал благополучно и оставил своему сыну государство, не только не уменьшившееся территориально, но даже увеличившееся; этим, во многом, он был обязан уму и энергии визиря Мехмеда Соколлу. Соколлу закончил покорение Аравии, которая ранее находилась только в слабой зависимости от Порты.

Легенда одиннадцатая.
«О смерти Ибрагим Паши».

Легенда гласит:
«Ибрагим Паша, являясь Великим Визирем Османской империи, был единственным искренне преданным Султану Сулейману человеком. Но в 1536 году он был казнен в связи с тем, что попал в немилость Сулеймана из-за грязных наговоров и слухов, которые пускала жена Султана – Хюррем со своими приспешниками. В итоге, Падишах объявил Ибрагиму о предстоящей казни за неделю до исполнения приговора и ежедневно обедал наедине с ним семь раз, чтобы дать Ибрагиму возможность либо убить себя, либо сбежать из страны, но Ибрагим сознательно остался верным до последнего своему Султану. Сулейман впоследствии сильно жалел, что приказал задушить Ибрагима. Горькое сожаление Султана Сулеймана о содеянном нашло отражение в его стихах, которые даже спустя 20 лет он постоянно посвящал Ибрагиму. Так преданный Великий Визирь, близкий друг Султана, Сераскер и лучший политик Османской империи XVI века незаслуженно пал жертвой женских интриг и коварства».

Исторические факты:
14 марта 1536 года Великий Визирь Ибрагим Паша отправился в Топкапы по приглашению Султана, чтобы поужинать с Правителем по давно установленной традиции. Шел священный месяц Рамадан, самый почитаемый у мусульман, в течение которого обязательными в дни «лучшего из всех месяцев» являются вечернее разговение – Ифтар и Сахур – трапеза до рассвета. Уже утром 15 марта тело Великого Визиря было найдено с отметинами на теле, по которым можно было судить о том, что он был задушен после ожесточенной борьбы. Его тело тайно вынесли из Дворца и немедленно захоронили без каких-либо почестей неподалеку от монастыря дервишей в Галате. На могиле Великого Визиря не было воздвигнуто ни монумента, ни памятника для обозначения последнего прибежища Ибрагим Паши. Все его имущество было арестовано в пользу Династии, а Ибрагим Паша, всемогущий Великий Визирь, был вычеркнут из каких-либо дальнейших упоминаний в официальных источниках, будто бы он и не правил Османской империей совместно с Султаном на протяжении тринадцати долгих лет.

Возникает закономерный вопрос – что же повлияло на резкую смену отношения Сулеймана к своему любимцу? Конечно же, у Ибрагим Паши было множество врагов, пытавшихся пошатнуть положение Великого Визиря в глазах Султана. Но не стоит переоценивать влияние стороннего мнения на решения Сулеймана Великолепного, который, в соответствии с историческими фактами, принимал большинство своих решений из личных внутренних убеждений.
Множественные слухи, о которых так часто любят упоминать в легендах, на самом деле были отнюдь не беспочвенны. На протяжении всех лет правления Ибрагима людской молвой за ним было закреплено прозвище «френк», что значило «европеец, чужак».
Стоит напомнить, что Ибрагим родился христианином, и, вполне вероятно, принял ислам больше формально, нежели по убеждениям. В течение времени на посту Великого Визиря у него не раз проявлялись христианские пристрастия, наносившие вред его репутации и порождающие множество слухов среди людских масс. В качестве одного из примеров современники приводят случай неверного-христианина Чабыза, которого Ибрагим пощадил и вынес слишком мягкое наказание, вопреки установленным законом требованиям. Второй пример, поправший все правила, установленные в мусульманском обществе того времени – это установление статуй в саду своего дворца, привезенных из Буды. Не удивительно, что это вызвало широкий резонанс в массах, поскольку шло вопреки правилам, установленным Кораном, в соответствии с которыми не разрешалось изображение людей. И хотя Ибрагима поддержал терпимый в данном вопросе Султан, лояльно настроенный в отношении искусства, это никоим образом не сгладило негативных последствий, наложивших отпечаток на образ Ибрагим Паши в глазах простых людей. Для многих он стал идолопоклонником, о чем свидетельствуют строки Фигани Челеби, сочинившего сатирическое четверостишье, отображавшее мнение многих на тот период времени:

"Два Ибрагима пришли в этот мир;
Один уничтожил идолов, а другой воздвиг их…"

Дерзкий поэт заплатил за свое остроумие жизнью, но данная сатира оставалась популярной вплоть до смерти Великого Визиря. Ибрагим Паша же становился все менее и менее осторожным в вопросах религии, опираясь на собственное чувство превосходства. Так современник писал: «Во время исполнения своих обязанностей в самом начале, как только в его руках появилась власть, Паша очень чтил Святой Закон, кроме того, он имел обыкновение советоваться с мудрецами и учителями относительно некоторых вопросов и своих планов. Его вера в Аллаха была настолько сильна, что если кто-нибудь приносил Коран в его присутствии, то он непременно подниматься на ноги и целовал Писание, прикладываясь к нему лбом. Но позднее, когда он вошел в Багдад в звании Сераскера, смешавшись в безродными и глупыми людьми, его характер изменился до такой степени, что он стал ценить жизнь невинных людей не более, чем придорожную пыль. И если кто-либо приносил ему в подарок Коран или красиво написанную рукопись, лишь завидев приближение, Великий Визирь начинал гневаться и отказывался от подношений со словами: «Зачем вы мне их несёте? У меня и так несметное количество книг, которыми я и без того обладаю». После чего взашей выставлял дарившего».
Судя по всему, венецианцы так же считали Ибрагим Пашу лояльно настроенным по отношению к ним представителем власти, а нуждающиеся в помощи христиане, находившиеся в Османской империи, не раз обращались к нему за поддержкой, что подтверждается фактами освобождения их из заключения или спасения от неминуемой казни по решению Великого Визиря. Факт того, что родители Ибрагим Паши оставались христианами, конечно же, никоим образом не повлиял на доверие Сулеймана по отношению к своему соратнику, но пренебрежение среди мусульман вызывал, предоставляя дополнительные поводы для нападок. Падишах, однако, проявлял необычайную терпимость к убеждениям помимо ислама. Но Ибрагим позволил себе иную неосторожность, которая стала куда более опасной.
Возвышаясь на протяжении почти полутора десятилетий, постепенно он сконцентрировал в своих руках такую власть, которую даже представители европейских государств воспринимали с изумлением. Он стал практически вторым Правителем Османской империи, но, тем не менее, существовал еще один факт, о котором, похоже, Паша забыл - он все еще был рабом Султана, оставаясь в его абсолютной власти, и мог быть казнен по любой его прихоти. Великий Визирь оставался всего лишь «тенью Бога на земле», коим являлся Султан. И в итоге Ибрагим Паша решился сам назваться султаном.
Во время персидского похода, состоявшегося в 1534-1536 годах, Великий Визирь допустил серьезную ошибку, назвав себя Сераскер Султан. Хотя, как отмечал фон Хаммер (один из дипломатов), титул султана, как правило, носили мелкие курдские правители в стране, где Ибрагим тогда находился, в войсках существовала версия, что в случае успешного завершения войны, Ибрагим Паша планировал казнить шаха Тахмаспа и лично занять сефевидский трон. Но в любом случае следовало осознавать, что в Османской империи правил лишь один Султан, и попытка присвоить данный титул стала проявлениям открытых и необоснованных амбиций. Более того, в свое время бывший Второй Визирь Ахмед Паша так же посягнул на данный титул во время восстания в Египте, за что и поплатился жизнью. Прямая аналогия достаточно сильно пошатнула положение Ибрагима в глазах Сулеймана, и это стало тем фактом, который Падишах никак не мог игнорировать.
Ещё одной причиной падения Ибрагима в глазах Падишаха стала ссора с Искандером Челеби, Дефтердаром (Главным Казначеем) Османской империи. Отношения между Великим Визирем и Главным Казначеем носили весьма натянутый характер, начиная с момента, когда Ибрагим был послан в Египет, а Искандер состоял в его свите. Власть и богатство Ибрагим Паши были источником зависти Главного Казначея в то время как сам он был неприятен Великому Визирю. Но во время похода в Персию тлеющая ненависть вспыхнула с удвоенной силой - когда Ибрагим присвоил себе титул «Сераскер Султан», Искандер Челеби попытался отговорить его, тем самым вызвав негодование Великого Визиря.

Способен ли был Ибрагим на подобное предательство? Для оценки данного человека, как исторической личности, следует обратиться к несколько более раннему периоду, и одному важному первоисточнику, а именно документу, составленному во время приема посольства мира, посланного Фердинандом в 1533 году, (доклад Иеронимуса фон Зара, сентябрь 1533г.) Этот доклад в полной мере отразил амбициозность и неуёмную гордыню, переполнявшую Великого Визиря во время приема. Вот как описывают это участники встречи: «Ибрагим Паша, в богатых одеждах, принимал послов во время первой аудиенции даже не вставая. Он принял богатые драгоценности, принесенные ему в дар, и назначил день для обсуждения договора. В назначенный день послам было позволено поцеловать одежды Великого Визиря, и они приветствовали его, как брата, их государей, Фердинанда и королевы Марии Венгерской. Ибрагим никогда не принимал положения Фердинанда, опуская его королевский титул в разговоре, чем немало удивлял послов. В своих письмах Фердинанд обращался к Ибрагиму как «величественный и несравненный», а Паша обращался к королю как к брату, называя его сыном Сулеймана». Но наибольшее тщеславие подчеркнули следующие слова Великого Визиря перед послами, которые процитировали его речь в своих записях:
« Я тот, кто управляет этой огромной Империей. Я могу все: у меня есть власть, положение и все права. То, что я желаю отдать, будет отдано и не может быть отнято обратно, и я не обязан согласовывать то, что я делаю ни с кем. Если когда-либо Великий Султан хочет что-то дать или же получить что-то, и если я этого не одобрю, этому не бывать. Всё в моих руках: мир, война, богатства. Я говорю, эти вещи не просто так, но чтобы дать вам возможность говорить свободно».
Когда же ему было показано письмо Карла, Ибрагим, проверив печати на письме, отметил: «У нашего Повелителя есть две печати, одна из которых находится в его руках, а вторая принадлежит мне, что подчеркивает отсутствие каких-либо различий между мной и им. Если он решает сшить для себя новый кафтан – он заказывает такой же и для меня. Он даже не дает мне тратиться на что-то в этом доме – даже этот зал был отреставрирован за его счет».
Такое ощущение, что в ходе этого посольства тщеславие просто захлестнуло Ибрагима. Очевидно, что даже будучи Великим Визирем всей Османской империи, внутренне он никогда не забывал, что остается греком, чуждым всему мусульманскому миру. И его подчёркивание собственного всевластия, непогрешимости и превосходства над самим Султаном, выглядело сродни попытке получения ощущения власти над всем мусульманским миром как таковым им, выходцем из христианской семьи. Показательными так же явились слова Великого Визиря относительно своей роли и отношений с Султаном, как нам сообщают современники, присутствовавшие во время того самого приема:
«Всемогущий Султан османов дал мне, Ибрагиму, всю власть и силу. Я один имею право делать что пожелаю. Я один стою над всеми пашами. Я могу возвысить любого до уровня паши, все санджаки и земли в моём распоряжении, и я могу отдать их тому, кому пожелаю, даже не спрашивая об этом Повелителя. Если он предлагает то, с чем я не согласен, то этому не бывать. Но если же предлагаю я, а он с чем-то не согласен, то всё равно всё будет по-моему. Начать войну, заключить мир – всё это лишь в моих руках, так же как в моих руках все богатства Османской империи». Сулейман до поры до времени никак не реагировал на эти слова, но при Дворе данное событие вызвало широкий резонанс.

Все иностранные послы и представители отлично понимали образ, созданный Ибрагимом в Османской империи, именно поэтому послы Фердинанда шли в первую очередь к Великому Визирю, а не к Султану, королева-регентша Франции так же направляла письма именно ему, прежде чем связываться с Падишахом. Сохранившаяся переписка состоит из многочисленных писем Фердинанда и Франциска, адресованных Ибрагиму. Венецианские дожи так же писали именно ему, дабы заручиться поддержкой, прежде чем обращаться к Султану, называя его «Ибрагим Великолепный». При этом Ибрагим Паше в благодарность за содействие направлялись богатейшие подарки, которые он принимал с благосклонностью. Он очень любил многочисленные ювелирные украшения, в частности, он носил на пальце знаменитый рубин Франциска, который был послан Правителю во время первого французского посольства (посол был убит в Боснии), и загадочным образом попал в руки Паши, когда тому поручили разобраться в произошедшем убийстве.
Что же касается реального влияния на Сулеймана со стороны Ибрагим Паши, то, конечно же, последний играл немалую роль при Дворе, но, при этом, все дела и планы Султан держал в своих руках, как бы ни пытался Великий Визирь доказать иное. Франгиаз, современник той эпохи, писал: «Сулейман является не менее просвещенным человеком, чем сам Франциск. Он, как и последний, исходит из собственных интересов, и так же склонен критически и объективно воспринимать мнение своего народа». Султан Сулейман отлично понимал политику, стратегию и возможности во всех государственных, международных и политических делах, он всегда оставлял последнее слово за собой, придерживаясь выбранной линии поведения, причем это вполне успешно было как до, так и после смерти Ибрагима. Дипломатические отношения не рухнули, политические дела не пошатнулись после его смерти, всё надуманное величие бывшего Великого Визиря оказалось не более, чем завышенным самомнением и амбициозностью.
Но последней каплей, завершившей падение Великого Визиря в глазах Султана стали сведения о тайной связи Ибрагим Паши с императором Карлом V. Сулейман, давший в своё время клятву о том, что никогда при своей жизни не навредит своему соратнику и близкому другу, для вынесения приговора и его воплощения в жизнь Сулейман обратился к Шейх-уль-ислама Мехмету Эбусууду. Султану пояснялось: «Повелитель, Вы поклялись, что не предадите его смерти, пока живы; тогда он должен быть убит, пока Вы спите. Жизнь состоит в бдительных и активных действиях, а когда человек спит, то он как бы и не живет по-настоящему, поэтому именно в такой момент Вы можете свершить наказание, не нарушая своей клятвы». Сулейман вызвал Ибрагима, и после чего состоялся знаменательный ужин, после которого и был быстро и без каких-либо сомнений казнён Ибрагим Паша, павший жертвой собственного непомерного тщеславия.
На этом и заканчиваются какие-либо упоминания об Ибрагим Паше в официальных документах, а так же в переписке и в личной документации Сулеймана. Единственное, что сохранилось в память об Ибрагиме, да и то лишь в людской молве – это прозвище, которое изначально звучало как «макбуль» (любимчик), а после его смерти трансформировалось в «мактуль» (казнённый). Так же не сохранилось каких-либо посвящений или стихов, якобы написанных Султаном в адрес Ибрагима после его смерти. Более того, о том, что Султан не сожалел о содеянном свидетельствует тот факт, что останки Паши никогда не были перенесены в мавзолей. Бывший Великий Визирь был похоронен у дороги без каких-либо почестей или даже банального надгробья, несмотря на всё величие и влиятельность, которые, как он полагал, спасут его от смерти.

Легенда тринадцатая.
«О Рустем Паше».

Легенда гласит: «Рустем Паша, будучи ярым сторонником Хюррем Султан, участвуя во всех ее кознях и заговорах, начал свою карьеру и возвышение при Дворе именно благодаря ей. Так, именно Хюррем, женив Рустем Пашу на своей дочери Михримах Султан, сделала его своей марионеткой, назначив на пост Великого Визиря, после смерти Ибрагим Паши. Рустем выполнил все возложенные на него обязанности, поучаствовав в заговоре против шехзаде Мустафы, в результате которого наследник был казнен. Рустем же после этого за ненадобностью в дальнейшем был так же уничтожен коварной Хюррем, которая добилась того, чтобы его сняли с поста Великого Визиря, а затем жестоко казнили в застенках Дворца».

Исторические факты: Рустем Паша родился в 1500 году в городке Скрадин в Хорватии в католической семье. Еще в детстве он попал в Стамбул вместе со своим братом, где они оба получили образование в медресе при Дворе, откуда и началась военная карьера обоих братьев. Уже в 1526 году Рустем стал оруженосцем в битве при Мохаче. Именно после этого начался его стремительный взлет при Дворе Османской династии. Вскоре он стал «Мирахуром» (управляющим султанской конюшней), а также «ричаб-агой», то есть человеком, который выполнял почетную должность держать стремя лошади Султана, когда тот взбирался в седло.
Несколько позже, Рустем получил повышение и стал беклербеком (губернатором) города Диярбакыр, расположенном на реке Тигр на северо-востоке Анатолии. В 1538 году он продолжил карьерный рост и стал бейлербеем (управителем) всей Анатолии. Но на этом стремительная карьера Рустема не прекратилась. Уже в 1539 году он стал Третьим Визирем при Султане, участвуя в заседаниях Дивана. Султан очень ценил своего нового советника, как отмечают современники, за рассудительность и преданность. Степень доверия и любви со стороны Сулеймана к Рустему можно в полной мере оценить, вспомнив тот факт, что в конце 1539 года, а именно 26 ноября 1539 года состоялась свадьба между Рустем Пашой и Михримах Султан, любимой дочерью Султана Сулеймана и Хасеки Хюррем Султан.
Зачастую говорят, что именно Хюррем выдала замуж дочь за Рустем Пашу, но стоит вспомнить правила и исламские традиции того времени, в соответствии с которыми девушки выдавались замуж по совету матери, но лишь с согласия отца невесты, который оговаривал все условия предстоящего брачного договора (никяха). А это доказывает, что, в любом случае, Рустем Паша пользовался огромным доверием со стороны Султана.
Также Легенда говорит о том, что после смерти Великого Визиря Ибрагим Паши Роксолана настойчиво навязала Султану на роль приемника данной должности Рустем Пашу.
Нужно сразу отметить, что Диван (совещательный орган управления при Султане) имел чёткую структуру и строгую внутреннюю иерархию, в которую входили (в порядке убывания старшинства): Великий Визирь, Второй Визирь, Третий Визирь, затем руководители отдельных отраслей страны, например, финансов и флота (аналоги современных отраслевых министерств). Таким образом попасть на высшую должность Дивана, не входя до этого даже в его состав, было практически невозможно.

В связи с этим следует вспомнить хронологию, в соответствии с которой, после смерти Ибрагим Паши отнюдь не Рустем Паша стал Великим Визирем, а до него таковыми являлись еще три человека:

с 15 марта 1536 г. – по 13 июля 1539 г. – Айяс Мехмед Паша (был назначен на пост с должности Второго Визиря, заменив Паргалы Ибрагима; умер от чумы);

с 13 июля 1539 г. – до апреля 1541 г. – Челеби Лютфи Паша (карьеру в Диване начал в 1536-ом году, получив пост Третьего Визиря. В 1538-ом году назначен на должность Второго Визиря, после смерти ранее занимавшего её Мустафа Паши. Пост Великого Визиря получил в 1539-ом в день смерти Айяс Паши. В 1541-ом был снят с должности по приказу Султана в пользу Хадим Сулейман Паши);

с апреля 1541 г. – по 28 ноября 1544 г. – Хадим Сулейман Паша (прослужив 3 с половиной года, был снят с должности после конфликта во время заседания Дивана).

На последнем событии стоит остановиться несколько подробнее. 28 ноября 1544 года произошёл вопиющий инцидент - в присутствии Падишаха на заседании Дивана разразилась ссора между действующим Великим Визирем Хадым Сулейман Пашой и бывшим губернатором Египта Хюсрев Пашой. Конфликт обострился настолько, что дело дошло до поножовщины и лишь ввиду присутствия на заседании других участников, всё не завершилось трагедией. После этого случая Султан Сулейман снял обоих участников конфликта с должностей, а Хадым Сулейман Паша был изгнан в Малкару, где и умер в 1547 году. После снятия с поста Хадым Сулейман Паши ввиду этого случая, его место, в соответствии с установленными правилами, занял Второй Визирь, которым, (начиная с 1541 года), на тот момент являлся Рустем Паша. Таким образом, лишь 28 ноября 1544 года Рустем Паша стал Великим Визирем Османской Империи, более чем через восемь лет после казни небезызвестного Паргалы Ибрагим Паши и через пять лет после женитьбы на Михримах Султан.
Если говорить о личности Рустема, то современники говорили о нем как о человеке, создавшем себя из ничего. Так Бернардо Навагерро, венецианский посол, в 1553 году писал: «Следует отметить, что Рустем Паша отличается большой проницательностью, пожалуй, он родился для той должности, которую занимает. Он достаточно приветлив и дружелюбен, хотя никогда не показывает своих эмоций. И никого лучшего нельзя пожелать османскому правителю Сулейману – вряд ли можно встретить такого мудрого советника, как действующий Великий Визирь».

Ряд исследователей считают Рустем Пашу очень неоднозначной личностью и, называя его мастером политической интриги, с другой стороны отмечают, что он был неимоверно предан Падишаху и никоим образом не участвовал в любых формах коррупции и заговоров, по словам наблюдателей XVI века, являлся «образцом правильного поведения, трезвости и благочестия».
Что же касается общественного мнения, то негативный образ вокруг Рустем Паши сложился после написания и распространения Ташлыджалы Яхьёй своего стихотворного произведения, посвященного казни своего близкого друга, шехзаде Мустафы. В этом произведении он обвинял Рустема в заговоре и соучастии в убийстве наследника, называя Великого Визиря дьяволом.
Казни шехзаде Мустафы была посвящена отдельная Легенда (седьмая Легенда) и опровержение к ней, с изложением всех объективных исторических фактов. Что же касается роли Рустема во всем произошедшем, то можно отметить следующее. Шёл 1552 год, когда Рустем Паша был назначен «Сераскером» (верховным военачальником) в очередной военной кампании против Персии и династии Сефевидов. Рустем Паша прибыл в Караманидс на юго-востоке Османской Империи, откуда направил Султану письма, касающиеся некоторых волнений, отчетливо ощутимых среди янычар, которые начали всё чаще задаваться вопросом не пора ли сменить существующего Правителя на кого-то более молодого и способного? Сулейман, был обеспокоен сообщением, полученным от Рустема через кавалерийского командира отряда Султана, поскольку к письму также добавлялась новость о том, что Мустафа вел активную переписку с правящей династией Сефевидов, которые могли бы ему помочь в мятеже против отца, используя в переписке печать с подписью «Султан Мустафа», (печать сохранилась до наших дней). Сулейман был возмущен. Кампания в Персии была отменена. Уже следующим летом 1553г. Сулейман сам возглавил поход армии, отправившейся на Восток, приказав Мустафе явиться в кратчайшие сроки. Шехзаде явился 6 октября 1553г. в город Конья. Именно там и состоялась казнь Мустафы по распоряжению Султана.
После свершившегося вспыхнул мятеж янычар. Так в Амасье, в санджаке, которым управлял Мустафа, произошёл пожар. Не смотря на то, что Ташлыджалы, по воспоминаниям современников, являлся не особо авторитетной личностью и весьма посредственным поэтом, но на этот раз его будоражащие стихи и народная молва сумели подогреть гнев повстанцев, который был направлен даже не столько на Султана, сколько на Хюррем Султан, (которую и без того называли ведьмой) и Великого Визиря, который был (по более ранним заметкам современников) «ярким солнцем, свет которого может увеличить славу императорского дома». По всей стране, особенно писатели и поэты, подхватили бунтарские строки, которые были направлены на то, чтобы всячески настроить Султана против собственного Великого Визиря. Сулейман решил успокоить народные массы и отстранил Рустема от должности, изъяв у него печать Великого Визиря. При этом каких-либо иных мер или лишений к нему не применялось, более того, Падишах сохранил за ним все привилегии, предусмотренные для должности Визиря. В итоге, Рустем был возвращен на должность Великого Визиря уже через два года, 29 сентября 1555 года.
В свою очередь, европейские дипломаты и путешественники, считали Рустем Пашу "человеком острого, проницательного ума". И это подтверждается следующим историческим фактом – крупнейшим успехом Рустем Паши в должности Великого Визиря в области политики стало заключение в 1547 году пятилетнего перемирия с Королем Фердинандом I, с подписанием которого согласился даже император Карл V. Одним из условий данного соглашения являлось то, что в пользу Османской Империи выплачивалась ежегодная дань в размере 30 000 дукатов.
Сулейман высоко ценил способность Рустема грамотно увеличивать поступление финансовых ресурсов в казну. С учетом практически ежегодных военных походов, реализации новых архитектурных проектов (например, комплекс «Сулеймание»), создания системы водоснабжения в Стамбуле, открытия новых рынков и расширения городов Империи, всё это было бы невозможно без соответствующих денежных поступлений. Практически все финансовые операции Империи направлялись и контролировались именно Рустем Пашой. У него самого было несколько участков и поместий, которые он активно вовлекал в проект по восстановлению и расширению развития сельского хозяйства в Империи. Он также наладил торговлю с Европой и Индией, путем подписания ряда торговых договоров.
К концу жизни, Рустем, будучи зятем Падишаха, был весьма зажиточным по меркам того времени человеком. У него в собственности было 815 земельных наделов в Румелии и Анатолии, 476 мельниц, 2900 лошадей, 1106 верблюдов, 600 украшенных серебром седел, 130 пар золотых шпор, 769 богато украшенных мечей, 5000 книг 800 из которых были искусно изготовленными Коранами, (Рустем был очень набожным человеком), 32 из которых были отделаны драгоценными камнями, и около двух миллионов акче наличными. После смерти Рустема большую часть этого невероятного богатства унаследовала его вдова – Михримах, но часть состояния Рустем направил в фонд Хюррем Султан, чтобы необходимые денежные средства были потрачены на строительство общественных зданий и мечетей. Следует отметить, что такое вложение денежных средств в благотворительный фонд с его стороны производилось прижизненно в 1544, 1557, 1560 и 1561 и посмертно в 1570 годах. До Рустема в истории Османской Империи не было ни одного Великого Визиря, который бы участвовал в управлении соответствующими благотворительными фондами, тем самым поддерживая развитие религиозной и социальной инфраструктуры. Эти фонды практически всегда располагались в двух основных городах - Стамбуле и Эдирне, в местах, находящихся на главных торговых путях. Таким образом, они являлись наиболее важным фактором в стимулировании производства, экономики и торговли. В частности, тема производства шёлка и шёлковой торговли вызывала у Великого Визиря повышенный интерес. В связи с этим он посодействовал работе шёлковых фабрик Бурсы и Стамбула и основал в 1551 году базар в Сараево как центр шёлковой торговли.
Что же касается архитектурных сооружений, то среди самых известных, конечно же, можно выделить мечеть Рустема Паши в Стамбуле. Она был построена по его инициативе, по проекту архитектора Синана, посмертно уже после смерти Рустема. В соответствии с договоренностью от января 1561 отслеживала процесс строительства, (продлившийся с 1561 по 1563 годы), супруга Рустем Паши – Михримах Султан. К другим крупным строительным проектам можно отнести комплекс Джума, мечети в Родосто (сейчас Текирдаг) и Караван-сарай Рустем Паши в Эрзуруме.

Чтобы обеспечить основу конкретным проектам, (начальных школ, медресе , больниц, караван-сараев, общественных фонтанов, дорог с твердым покрытием и бесплатных мостов), Рустем Паша завещал в 1561 в случае его смерти, в качестве исполнительниц его воли выступать жену Михримах Султан, а также дочь Айше Хюмашах Ханум Султан (остальным детям Рустема и Михримах будет посвящена отдельная Легенда), которые должны были контролировать реализацию основ его проектов.

Рустем Паша умер 10 июля 1561 года из-за водянки и был похоронен в мавзолее во дворе Мечети Шехзаде в Стамбуле, рядом с шехзаде Мехметом.

Легенда пятнадцатая.
"О шехзаде Джихангире".

Легенда гласит:
«Младший сын Роксоланы шехзаде Джихангир ещё от рождения имел большое количество тяжёлых хронических заболеваний, в связи с чем никогда не рассматривался османской династией как полноценный наследник престола. У него были проблемы с позвоночником, нервной системой и многочисленные психические расстройства. Джихангир не проходил церемонию «вручения меча» и никогда не назначался наместником в какую-либо провинцию. Также младший сын Сулеймана не имел своей семьи, детей и наложниц. Наследник с малых лет привязался к сводному брату Мустафе и практически не общался с отцом и родными братьями. Последние несколько лет своей жизни он провёл в Манисе, провинции, которой в то время управлял шехзаде Мустафа. Именно там Джихангир и умер от тоски по своему сводному брату, через несколько дней после его казни в 1553 году. Также современниками была выдвинута и версия о самоубийстве младшего шехзаде».

Исторические факты:
Шехзаде Джихангир, родившийся в 1531-ом году, был младшим сыном Сулеймана Великолепного и Хасеки Хюррем Султан и самым младшим наследником из всех шехзаде десятого Султана Османской империи. Несмотря на то, что Джихангир действительно имел от рождения некоторые проблемы с позвоночником, никаких врождённых проблем с нервной системой или каких-либо психических расстройств в официальных источниках у него не отмечается. Напротив, многие историки писали, что младший шехзаде был очень образованным юношей и прекрасным собеседником для своего отца. И это уже косвенно подтверждает то, что версии об отсутствии контактов с отцом и родными братьями, а также о привязанности Джихангира к Мустафе с раннего детства, совершенно несостоятельны. Данная позиция подтверждается и тем фактом, что шехзаде Мустафа был назначен губернатором Манисы в 1533 году и последующие 8 лет (до 1541 года) находился именно там. В момент отъезда Мустафы в Манису шехзаде Джихангиру было всего 2 года, и всё будущее детство младший наследник провёл во дворце Топкапы, так как все шехзаде до достижения совершеннолетия должны были воспитываться именно там. Поэтому вероятность того, что Джихангир каким-либо образом успел сильно привязаться к Мустафе и, уже с раннего детства, мало общался с отцом и родными братьями, крайне мала.

Но на этих деталях мифы вокруг личности шехзаде Джихангира не заканчиваются. Очень часто на разных ресурсах сети Интернет и в иных источниках встречаются упоминания о том, что у Джихангира не было детей, наложниц, своей провинции и так далее, в связи с чем он никогда не считался полноценным наследником. Но это по большей части тоже неверно. В исторических источниках отмечается, что младший шехзаде являлся наместником провинции Халеб (другое название Алеппо). Сейчас это самый крупный город Сирии, а во времена, когда Сирия входила в состав Османской империи, провинция Алеппо являлась третьим по величине городом в государстве, после Каира (столицы Египта) и Константинополя (Стамбула). Это говорит о том, что управление такой провинцией являлось не менее сложным и ответственным, чем в таких городах, как Маниса, Амасья или Конья, (назначение в которые, однако, считалось более почётным), но тем не менее Сулейман верил в управленческие способности младшего наследника. Также известно, что у шехзаде Джихангира не было детей, но любимая наложница, как и у любого другого наследника, к моменту переезда в провинцию, у него всё же была, хотя её имя в истории, к сожалению, не сохранилось.
Если говорить о смерти Джихангира, то сразу следует отметить, что упоминания о данном событии в большинстве источников буквально пропитаны рядом глубочайших заблуждений. Одно из них заключается в том, что последние годы своей жизни младший шехзаде провёл в Манисе, (которой как раз в то время якобы управлял Мустафа), рядом со своим сводным братом. Там же Джихангир и умер от тоски по старшему брату, возможно, совершил самоубийство через пару дней после казни Мустафы.

Что касается версии суицида, то стоит помнить о том, что самоубийство как у христиан, так и у мусульман считается тяжелейшим грехом. Именно поэтому не стоит забывать, что Джихангир похоронен в мавзолее шехзаде Мехмета в Стамбуле, а самоубийц не хоронили даже на одном кладбище вместе с правоверными мусульманами. Более того, в честь шехзаде Джихангира назван один из районов в центре Стамбула.

На данный момент достоверно известно, что шехзаде Джихангир умер на двадцать третьем году жизни в собственной провинции Халеб 27 ноября 1553 года. Тремя неделями ранее в городе Эрегли, расположенном в провинции Конья, был казнён шехзаде Мустафа. В Эрегли вместе с братом младший наследник не ездил.

Исходя из легенды, шехзаде Джихангир последние дни своей жизни провел в Манисе, умерев от тоски по Мустафе именно там. Возникает закономерный вопрос: а что вообще шехзаде Джихангир делал бы в Манисе в эти годы? Ведь шехзаде Мустафа в действительности к 1553 году уже 12 лет как управлял Амасьей (с 1541) и к Манисе, (которой с 1544 года управлял шехзаде Селим), не имел никакого отношения.

Но даже если предположить более правдоподобный вариант, как нахождение Джихангира на момент казни Мустафы в Амасье, а не в Манисе, то стоит отметить, что прямое расстояние между Эрегли и Амасьей 382 километра, (а сухопутным маршрутом более полутысячи). По тем временам даже специальное письмо Джихангиру с сообщением о казни Мустафы шло бы около недели, слухи - ещё дольше. Обратный путь из Амасьи в Халеб, (где и умер младший шехзаде), занял бы ещё примерно десять дней. Таким образом, получается следующее: Джихангир неделю целенаправленно ждал вестей о смерти брата, затем около полутора недель добирался в Халеб, чтобы сразу же по приезде в свою провинцию умереть от депрессии или нервных срывов, что в поэтической традиции позже назовут смертью от тоски. Выглядит крайне неправдоподобно.

Если же рассматривать ситуацию, в которой Джихангир мог не находится рядом с братом в его провинции в последние месяцы жизни Мустафы, а всё это время пребывал в Алеппо, то становится совершенно непонятно, что же их так сильно сближало в тот момент на расстоянии в несколько сотен километров. Причём сближало настолько, что младший шехзаде не смог перенести потерю сводного брата, при этом десятью годами ранее без особо серьёзных потрясений пережив смерть родного (шехзаде Мехмета), который в то время находился с Джихангиром намного дольше и ближе шехзаде Мустафы. К тому же расстояние от Эрегли до Алеппо меньше, чем до Амасьи, и известие о смерти брата Джихангир получил бы уже через 4-5 дней.

Чем же занимался шехзаде Джихангир ещё около двух с половиной недель в Алеппо, почему с ним сразу ничего не случилось, и как выглядит хотя бы одна объективная причина, говорящая о связи его смерти с казнью старшего брата? Все эти вопросы так и остаются очередной неразгаданной загадкой, порождающей бесконечные мифы об истории Великого Османского Государства.

ЛЕГЕНДА СЕМНАДЦАТАЯ.
«О МИХРИМАХ СУЛТАН».

Легенда гласит:
"Михримах Султан, будучи избалованной дочерью Хюррем Султан и Султана Сулеймана, так же являлась своевольной девушкой, которая все время шла вопреки воле матери и интересам Османской империи. Она была так же весьма влюбчивой особой: в числе ее поклонников и воздыхателей значились такие исторические личности как Рустем Паша, Мимар Синан, Ташлыджалы Яхъя. После того, как знаменитый архитектор Синан просил руки златовласой Султанши, Хюррем Султан, узнав об этом, насильно выдала дочь за честолюбивого хорвата Рустем Пашу, который, благодаря совершенному никяху, сразу же стал Великим Визирем. Но замужество ничего не изменило – Михримах Султан, дабы не находиться рядом с нелюбимым мужем, использовала все возможные предлоги и, в частности, даже участвовала в военных походах с отцом. При этом она была скорее причастна к военному делу, нежели к гарему, политическим делам и управлению фондом, как на то рассчитывала ее мать. Итогом всего этого стало рождение ребенка от неизвестного ухажера, но не от мужа. В итоге делами гарема, финансовыми потоками, строительством в Стамбуле духовных учреждений и культурных зданий, делами благотворительного фонда были вынуждены заниматься Хюррем Султан и ее зять Рустем Паша, но не любимая дочь Михримах. После же смерти Хюррем Султан, Михримах Султан прожила ничем не примечательную жизнь, пребывая в гареме брата Селима. Таким образом, Михримах Султан не смогла оправдать всех надежд и ожиданий, кои возлагали на нее родители, став скорее разочарованием и обузой для всей династии османов".

Исторические факты:
Не так много принцесс оставили свое имя в мировой истории, а уж тем более, когда речь идет об истории мусульманских стран. Но именно таким исключением из правил и стала Михримах Султан. Единственная и горячо любимая дочь Султана Сулеймана Великолепного и Хасеки Хюррем Султан, она унаследовала черты обоих родителей - красоту и характер матери и политические таланты отца, о чем упоминали современники той эпохи. Но обо всем по порядку.

Михримах Султан родилась 21 марта 1522 года, в день весеннего равноденствия. Многие историки связывают именно с датой ее рождения происхождение имени – «михр-и-мах», что в переводе с персидского означает «солнце и луна», поскольку, как утверждается в ряде источников, в этот день Валиде Айше Хафса Султан, нарекшая внучку этим именем, увидела одновременно заходящее солнце и восходящую луну.

Родители дали дочери прекрасное образование практически наравне с наследными шехзаде - она, подобно матери, знала несколько языков, была эрудированна и умна. Так же по свидетельствам современников, юная Султанша была красива, изящна и грациозна, имела длинные, золотистые волосы, ввиду чего часто можно встретить описания, в которых Михримах Султан именуют «золотоволосой Султаншей».

Но не только образование и острый ум выделяли Михримах среди всего султанского Гарема. Подобно матери, она интересовалась политикой и благотворительностью, делами государства и социальными проектами. Так Хюррем активно привлекала дочь к вопросам управления одноименным фондом Хасеки Хюррем Султан, явно рассчитывая на то, что в дальнейшем, после ее смерти, именно дочь станет преемницей в различного рода вопросах. Забегая вперед, отметим, что Хасеки не прогадала в своих надеждах и в доверии к дочери.

Но наибольшее количество слухов и вымыслов относительно жизни Михримах, касаются её якобы существующих воздыхателей. Конечно же, как уже было написано ранее, Султанша обладала привлекательной внешностью и острым умом, что, разумеется, не могло не покорять ее современников. Но, при этом, обычно на просторах сети Интернет и на страницах некоторых сомнительных букинистических изданий выделяют три основных фигуры в жизни Михримах Султан.

Первым, скорее благодаря исключительно телевизионному проекту «Великолепный век», стал Ташлыджалы Яхъя Бей. Являясь исторической личностью, близким другом шехзаде Мустафы, его советником в ряде вопросов и поэтом, ни в одном из реальных исторических источников не найдено ни единого упоминания о какой-либо связи этой личности с Михримах Султан. Архивы не сохранили ни одного письма влюбчивого поэта, проживавшего в Манисе, вдали от Топкапы, адресованного Cултанше, ни единого прямого упоминания Михримах в стихах. Вымысел остается лишь вымыслом, далеким от реальности. Единственную роль, которую фактически сыграл Ташлыджалы в жизни Михримах – это участие в обострении конфликта в отношении Рустема Паши после смерти шехзаде Мустафы в 1553 году, за что в итоге он и был выслан Великим Визирем за пределы Империи. Поэтому каких-либо реальных оснований полагать, что Михримах Султан и Ташлыджалы Яхъя были близко знакомы, а уж тем более имели хоть нечто напоминающее романтические отношения, просто нет.

Вторым гипотетическим воздыхателем Михримах Султан называют Мимара Синана, якобы просившего руки дочери Падишаха после того, как он стал главным зодчим Стамбула. Чтобы разобраться в этом вопросе, следует отметить, что Синан, тоже будучи исторической личностью, также сыграл весьма и весьма косвенную роль в жизни Миримах, а именно – по её заказам он возводил многие объекты строительства и культурного наследия Османской империи в дальнейшем, но не более того. Что же касается предложения руки и сердца, влюбленности или иных проявляемых вовне пылких чувств, то на момент, когда Мимар Синан стал Главным зодчим Стамбула, а произошло это в самом конце 1539 года после того, как Великим Визирем стал Лютфи Паша, Михримах Султан уже сочеталась узами законного брака с иным человеком, а именно с Рустемом Пашой, ставшим через пять лет Великим Визирем Османской империи.

Именно Рустем Паша единственный исторический персонаж, с которым была связана жизнь юной Султанши более двадцати лет. Как рассказывалось ранее (в легенде «О замужестве двенадцатилетней Михримах Султан и пятидесятилетнего Рустема Паши»), их свадьба состоялась 26 ноября 1539 года. На тот момент Михримах было семнадцать, а Рустему тридцать девять лет. Если вспомнить обычаи того времени, примеры династических браков и судьбы многих представительниц женского пола из правящих семей, то, стоит отметить, что разница такого рода не была из ряда вон выходящим событием. Достаточно вспомнить разницу в возрасте Айше Хафсы Султан (ставшей матерью в 15 лет) и Селима Явуза, которая составила 14 лет, или же Лютфи Паши и его жены – самой младшей сестры Султана Сулеймана Шах Хубан Султан 1509 года рождения (вышедшей замуж в 14 лет), составлявшую 21 год.

Напомним, что по правилам и исламским традициям того времени, девушки выдавались замуж по совету матери, но лишь с согласия отца невесты, который оговаривал все условия предстоящего брачного договора (никяха). Современники так же утверждают, что Михримах Султан вполне одобрила совет матери по выбору жениха - стремительно восходившего к вершинам власти, амбициозного и преданного османской династии управителя Диярбакыра. Так же с этим выбором согласился и сам Султан Сулейман - Рустем Паша пользовался огромным доверием со стороны Падишаха. При этом, как уже отмечалось в одной из предшествующих легенд (легенда «О Рустем Паше»), муж Михримах Рустем Паша не стал Великим Визирем сразу же после свадьбы – прошло долгих пять лет, прежде чем он занял этот пост, что весьма сомнительно увязывается с совершенным никяхом, а уж тем более с его определяющей ролью при занятии Рустемом данной должности.

Михримах стала матерью троих детей, родив от Рустема двух сыновей (Османа Султанзаде Бея, а также второго сына имя которого, к сожалению, не сохранилось) и дочь (Айше Хюмашах Ханум Султан). Сыновья Султанши захоронены в знаменитом большом благотворительном комплексе Михримах Султан в Ускюдаре, возведенном в период между 1540 и 1548 годами, который включает в себя прибрежную мечеть Ускюдар, мусульманское учебное заведение – медресе, начальную школу и больницу.

О степени близости и доверия Михримах Султан с супругом говорит несколько фактов. Первый из них заключается в том, что Михримах весьма активно участвовала в благотворительных проектах мужа. Зачастую именно она выступала от его лица в качестве доверенного представителя в вопросах управления благотворительным фондом и проектами.

Именно Михримах стала наследницей внушительного состояния мужа после его смерти, за исключением той части, которую Рустем направил в фонд Хюррем Султан, чтобы необходимые денежные средства были потрачены на строительство общественных зданий, мечетей и сооружений. Также напомним, что Рустем Паша завещал в 1561 году в случае его смерти, в качестве исполнительниц его воли выступать жену Михримах Султан, а также дочь Айше Хюмашах Ханум Султан по реализации всех начатых им социальных и благотворительных проектов (начальных школ, медресе, больниц, караван-сараев, общественных фонтанов, дорог с твердым покрытием и бесплатных мостов). Михримах полностью выполнила последнюю волю супруга. Более того, она лично следила за строительством мечети Рустема Паши в Стамбуле, что возводилась в период с 1561 по 1563 годы по его инициативе по проекту архитектора Синана, уже после смерти Великого Визиря.

И последний факт, который хотелось бы отметить в этой связи – строительство мечети Михримах Султан в Эдирнекапы. В 1562 году всё тот же Синан на самом высоком холме Константинополя, в районе старых крепостных ворот Эдирнекапы, начал строить еще один комплекс, включающий мечеть Михримах Султан, фонтан, бани и медресе. Чаще всего мечеть Михримах Султан в Эдирнекапы упоминают в качестве образца архитектурного гения Мимара Синана, что, конечно же, является бесспорным фактом; и примера проявления его любви к золотоволосой Султанше, что является неподтвержденной легендой. Но зачастую забывают упомянуть следующий немаловажный момент. После смерти мужа, Михримах Султан, унаследовав его немалые богатства и завершив строительство мечети Рустема Паши, лично заказала Синану выше обозначенную мечеть. По традиции, мечети имени особ правящей династии имели два минарета, но Михримах, скорбя о своем вдовстве, пожелала, чтобы у этой мечети был только один минарет, в знак её одиночества после смерти супруга. Именно в таком варианте мечеть и была возведена и сохранилась и по сей день.

Что же касается участия Михримах Султан в военных походах с отцом, то в этой связи стоит вспомнить о трагических событиях 1401-1402гг., связанных с именем Баязида I (о чем подробнее рассказывалось в легенде «О Хасеки»), после которых обрывается традиция султанов брать в военные походы жен либо представительниц своего гарема, поскольку гарем оберегался как самая ценная собственность Султана. Более того, легенды, ссылаются на то, что Михримах участвовала в совместном военном походе с отцом в Египет. Сразу хотелось бы отметить, что Египет стал османской провинцией (вилаяйтом) после Османско-Мамлюкской войны 1515-1517 годов еще до восшествия Султана Сулеймана на престол. Подавление мятежа в Египте 1524 года, очевидно, проводилось без участия двухлетней на тот момент Михримах Султан. А в последующие периоды правления Сулеймана Великолепного активных военных походов в Египет не совершалось. Таким образом, при жизни отца Михримах Султан в военных походах не участвовала. А став управляющей султанского гарема после смерти матери в 1558 году, она и подавно не просто не могла, а не имела права покидать стены Топкапы. Соответственно в чём Султанша действительно активно участвовала, так это в управлении многими делами в пределах Стамбула.

Михримах Султан была весьма влиятельна и богата. Уже было рассказано о ее активном участии в проектах мужа, но она также помогала и матери в управлении знаменитым фондом Хасеки Хюррем Султан. Но, плюс к этому, стоит отметить следующий момент - как известно, Хасеки активно участвовала не только во внутренних благотворительных, но и во внешних дипломатических делах. Достаточно вспомнить переписку Хюррем Султан с правителями некоторых стран и представителями династий, в частности Хасеки вела активную переписку с королем Польши Сигизмундом I, а после его смерти, с его сыном Сигизмундом II. Но в решении вопросов такого рода Хасеки участвовала также не одна. В архивах сохранились не только письма Хюррем Султан, адресованные представителям иностранных государств, но, в том числе, и переписка Михримах Султан такой же направленности. В частности её переписка с королем Польши Сигизмундом от 1548 года. Очевидно, что Хюррем предполагала оставить после своей смерти главной преемницей именно дочь, активно вовлекая её во все виды деятельности, связанные с управлением и поддержанием внешнеполитических и дипломатических контактов.

И Михримах Султан действительно в дальнейшем активно выполняла завещание матери после её смерти в 1558 году, участвуя в политических делах отца, продолжая ведение дипломатической переписки, руководя реализацией социальных проектов и управляя внутренними делами гарема, а так же деятельностью благотворительного фонда. Так же Михримах, подобно Хюррем Султан в своё время, в качестве исключения из общих правил было позволено возводить сооружения в пределах столицы. Надпись над дверью мечети Михримах Султан в Стамбуле гласит, что Михримах была “попечительница благочестивых фондов, покровительница государства, мира и веры, Султанша ... дочь ... Султана Сулеймана Хана ”

Следует напомнить, что именно она являлась управляющей султанским гаремом с 1558 года (сменив свою мать Хюррем Султан после ее смерти), в период правления своего отца Султана Сулеймана, продолжив управление вплоть до 1566 года, до восшествия на престол Селима II, младшего брата Михримах. Этот случай был уникальным в своем роде, поскольку в первый и последний раз за всю историю Османской империи функции управляющей гаремом, которые обычно выполняла либо Валиде, либо Хасеки, взяла на себя дочь правящего Султана.

Михримах Султан умерла 25 января 1578 году, на 56 году жизни. Она стала единственным ребёнком Султана, удостоившимся чести быть похороненным в тюрбе Сулеймана, что подтверждает тот факт, насколько близка она была с отцом, а так же то, насколько значимой персоной в истории Османской империи являлась Султанша.